Грехи отцов наших и другие рассказы

Из класса был доступ к данным наблюдения, которые собирали разведчики со времени высадки на Лаконию. Солнечники – достаточно распространенный вид, о них должно было что-нибудь найтись: чем питаются, как взрослеют, сколько времени им требуется забота – то, что ей нужно. Потому что после школы Ксан сразу отправится играть с Сантьяго в центр. А ей можно будет взять велосипед – отец его распечатал для нее в начале лета – и ехать на пруд к птенцам.

Здания в городке были двух типов. Старые дома, как у семьи Кары, бурые и комковатые, сделанные из лаконской земли, скрепленной печатными пластинами ламината, – это первоначальный поселок. Другие – крепкие железобетонные конструкции – появились вместе с солдатами. И дороги тоже проложили новые и продолжали строить. Кара, как и все ребята, любила кататься по гладкой твердой поверхности, когда вместо комковатой ненадежной земли под колесами ровно гудит и гудение передается через руль прямо в кости. Кататься по дорогам не полагалось, потому что солдаты иногда гоняли по ним транспорты и кары, но ребята все равно катались.

Солнечный свет тепло давил на кожу. Воздух мягко пах прелью – видно, близился дождь. Мать звала этот запах «плесневелым кофе». Дымные комарики роились над головой странными, угловатыми стайками, похожими на неизвестный алфавит. Кара чуть не засмотрелась. Дорога упиралась в казармы и стройку, солдаты в строгой форме глядели на проезжающую девочку. Она помахала, и один махнул ей в ответ. А потом она снова выехала на земляную дорожку, и тут уж пришлось взяться за руль обеими руками.

Равномерный нажим на педали вместе с полуденным теплом ввел ее в подобие транса, приятное бездумье. Подъезжая к дому, она постаралась снова сосредоточиться. Сведений о жизни солнечников нашлось не так уж много, но она разыскала записки первых разведчиков. В них говорилось, что солнечники едят много всякого, но предпочитают, кажется, маленькие серые наросты на корнях водных растений. Кара решила, что птица-мама, ныряя в пруд, отковыривала эти серые бородавки, а всплывая, скармливала их птенцам. Значит, надо придумать, как делать это за нее. Самое малое еще несколько недель. Пока птенцы не повзрослеют настолько, чтобы разлететься и выстроить свои гнезда.

Дверь дома была открыта, впускала прохладный воздух. Кара поставила велосипед у дверей. Родительские голоса внутри звучали громко, как будто они переговаривались из комнаты в комнату. Голос матери опасно натянулся, как готовый порваться провод. Кара остановилась послушать.

– Рискуем мы. Пока мы здесь живем, все, что они делают, отзывается на нас. Они сами не знают, что хотят разбудить.

– Это понятно, – ответил отец. – Послушай, я не говорю, что ты не права. Но мы не в состоянии оценить, насколько велик риск. И… что ты предлагаешь?

Она изучила интонации родителей: как они звучали, когда знали, что они с Ксаном слышат, и как – если думали, что одни. Сейчас был взрослый разговор.

– С этим я не спорю, – сказала мать, и Кара задумалась, с чем «с этим». – Но вспомни Илос.

– Илос не контролировался. Адмирал Дуарте, по-видимому, уверен, что хотя бы отчасти может влиять на их поведение.

– И кстати, где они возьмут живые образцы? – Голос матери стал тонким от досады. – Ты этого хочешь?

– Ты в этом понимаешь лучше меня, милая. Протомолекула не только строит мосты, но и работает как интерфейс. А возможность общения с другими артефактами – это же…

Голос его затих в глубине дома – отец перешел в комнату к матери.

Кара оглянулась на сарай. Она была почти уверена, что машинка для взятия образцов из сердцевины корней сгодится для отскребания бородавок, но она тяжелая. Может, лучше засучить рукава и поработать руками? К тому же ей не хотелось вырывать корни.

По дороге к пруду она думала о школьной работе. Урок фонетики. Во введении говорилось, что дети выучивают фонетику по голосам родителей еще до того, как начинают различать слова. Младенцы усваивают местное произношение звуков – различия между дифтонгами Цереры и Североамериканской зоны совместных интересов, Кореей, Титаном и станцией „Медина“, – еще не умея понять, что учатся.

Кара читала, как на Земле пытались научиться говорить с осьминогами, воспитывая своих детей вместе с осьминогами в надежде, что человеческие дети вырастут билингвами – будут знать и осьминожий, и человеческий языки. Тогда это показалось ей сумасшедшей идеей, но как знать? Если вспомнить про фонетику, может, в этом что-то есть. Правда, насколько она помнила, с осьминогами никто не умел разговаривать, так что, как видно, ничего из этого не вышло.

Она шла по дорожке вдоль оставленных тачкой следов. Вода в пруду наверняка холодная. Она заранее представляла, каково будет окунуть в нее руку до плеча. И гадала, найдет ли малышей в гнезде. Может, они уже умеют сами выпрыгивать в воду, только Кара не знала, стоит ли этому радоваться.