Гретхен

Габриэла обреченно вздохнула и пошагала за Гретхен в сторону «Ваксельбергера» сквозь все усиливавшийся дождь. На перекрестке Габриэла с отвращением швырнула в сторону раскисшее мороженое. Раскисший фунтик угодил прямиком в лобовое стекло припаркованной машины. Малиновая каша расплылась по стеклу, фунтик съехал на капот.

– Метко! – не без ехидства прокомментировала Гретхен и уже в следующую секунду рванула с места, еле поспевая за Габриэлой.

Подруги бежали с такой скоростью, что их незапланированный забег сделал бы честь любому спринтеру. Причина такой небывалой прыти заключалась в том, что машина оказалась обитаемой: меткий бросок вызвал бурную реакцию полной дамы, которая выбралась наружу и принялась поносить хулиганок последними словами, грозя им всеми возможными карами.

На бегу Гретхен умудрилась все же обернуться.

– Ей нас не догнать! Больно жирная! – сообщила Гретхен подруге результаты наблюдений. – А если побежит – не добежит, на полдороге удар хватит!

– Чего ей бежать, у нее машина есть! – задыхаясь, ответила Габриэла. – А у машины скорость не то что у нас с тобой!

– Сначала ей придется избавиться от твоего художества на лобовом стекле! – пропыхтела Гретхен в ответ. – Пока отчистит, нас уже и след простынет!

(Полная дама и не собиралась никого догонять, ни пешком, ни на машине. Она узнала в главной хулиганке Габриэлу и вечером сообщила обо всем ее маме по телефону. Мама необычайно расстроилась, потому что полная дама была директором того самого отделения банка, в котором у нее был счет, а кредитный лимит по этому счету мама уже давно исчерпала и вышла в большой минус. Размер же допустимого кредитного лимита устанавливался по усмотрению директора отделения. Чтобы избежать головомойки, Габриэле пришлось свалить всю вину на Гретхен и сказать, что это она зафитилила треклятое мороженое.)

В «Ваксельбергере», кроме Икси, не было ни души. Икси сидела за стойкой и подкрашивала себе ногти сиреневым лаком. На появление Габриэлы с Гретхен она отреагировала легким кивком головы и еле слышным приветствием:

– Привет, сестренки!

Подруги заняли столик недалеко от стойки. Габриэла вынула из сумки с купальными принадлежностями полотенце и принялась вытирать волосы. Потом она достала гребенку и стала старательно расчесывать прядку за прядкой. Габриэла всегда тщательно следила за своей прической. Даже на уроках, к досаде учителей, она чаще пользовалась гребенкой, чем шариковой ручкой.

Гретхен бросила взгляд на полотенце подруги и не удержалась от улыбки: оно все было в ржавых разводах. Вот что бывает, когда красишься пеной!

От Габриэлы эта улыбка не ускользнула. Она скомкала полотенце, запихала его в сумку, бросив в сторону Гретхен сердитый взгляд, потом поднялась и высокомерно изрекла:

– Я пошла домой! Тут мухи от тоски дохнут!

Она перекинула сумку через плечо и вышла из кафе, громко хлопнув дверью напоследок.

– Одуреть можно! – сказала Гретхен. – Чуть что – сразу в бутылку лезет!

– А что случилось-то? – спросила Икси, хотя по голосу было слышно, что ее это не особо интересует.

Гретхен рассмеялась:

– Она все время говорит, что у нее натуральный рыжий цвет! Хотя раньше у нее волосы были просто каштановые. А теперь, видите ли, порыжели – от натурального морковного сока, который она пьет каждый день. Ну а сейчас, когда она вытирала волосы, я заметила, что полотенце все в рыжих пятнах – от краски. Вот мне и стало смешно. Но это же не повод для обид! – Гретхен пожала плечами. – Она вообще в последнее время ведет себя как подросток – одни капризы, как будто все не может выйти из переходного возраста.

Икси сунула кисточку в бутылочку с лаком и энергично пошевелила растопыренными пальцами, чтобы краска скорее высохла.

– Ты чего-нибудь хочешь? – спросила она Гретхен.

– Я никуда не тороплюсь, не беспокойся! – ответила Гретхен.

Раньше Икси училась с Гретхен в одной школе. Но прошлый учебный год она закончила с семью двойками в табеле и ушла – оставаться на второй год ей не хотелось. Несколько месяцев она вообще ничего не делала, только бесконечно ссорилась с родителями. А потом, осенью, когда старик-официант из «Ваксельбергера» ушел на пенсию, Икси решила устроиться на его место, тем более что и так проводила тут все время, – и стала официанткой. В смысле денег эта работа была никакая. Ведь основной источник дохода у официантов – чаевые. В «Ваксельбергере» же в основном собирались бывшие однокашники Икси, которым давать ей чаевые было как-то неловко. Зато они нисколько не стеснялись есть и пить в долг, при том что Икси совершенно не умела выбивать долги. У нее, правда, была заведена специальная тетрадь, в которой у каждого неплатежеспособного завсегдатая имелась своя страница с длинным столбиком цифр – списком неоплаченных счетов, но Икси хватало только на то, чтобы робко спросить какого-нибудь особо злостного неплательщика: «Может, хоть что-нибудь дашь?» – и вполне удовлетвориться ответом: «Икси, дорогуша! Потерпи до следующей недели!»