Гретхен

На следующей перемене Гретхен отправилась к Анни. Та стояла у дверей своего класса и жевала яблоко. Гретхен объяснила ей, почему не смогла подойти на большой перемене, и предложила перенести «допрос» Шликхофера на завтра.

– Да я уже к нему сама сходила, – сообщила Анни. – Вижу, тебя нет, ну я и пошла! Ничего нового он завтра не расскажет, я теперь все знаю! – Анни посмотрела на яблоко. – Совершенно безвкусное! – пробормотала она. – Хочешь попробовать? – спросила Анни и протянула Гретхен оставшиеся пол-яблока.

Гретхен взяла яблоко и надкусила. Действительно безвкусное.

– Нет, но это ж надо людям такую гадость подсовывать! – возмущалась Анни.

– Ну что он сказал? Расскажи! – нетерпеливо спросила Гретхен, которой уже надоело обсуждать дурацкое яблоко.

– Мой братец, как выяснилось, ну просто полный придурок! – начала свой рассказ Анни. – Таких придурков еще свет не видывал! Оказывается, он основал свой рыцарский орден, который борется за чистоту нравов на земле! Представляешь?!

– Орден черных рыцарей-мстителей, – сказала Гретхен.

– Именно! – воскликнула Анни. – И весь этот орден состоит из Великого магистра, он же мой братец-говнюк, и Великого командора, он же твой братец-говнюк! А раньше Великим командором был Шликхофер!

Прозвенел звонок на следующий урок. Анни замолчала, выжидая, когда закончится трезвон.

– Ну так вот, – продолжила она через некоторое время, – эта парочка, Великий магистр и Великий командор, занимаются тем, что истребляют по всему свету всякое разное «непотребство», борются со всеобщей безнравственностью! Невероятно, скажи? – Анни взяла у Гретхен из рук свое яблоко и снова принялась его жевать. – А Шликхофер вышел из этого ордена, потому что получил по морде от одного такого безнравственного типа, за которым он вел слежку. Шликхофер говорит, что Великий магистр поручает все самые опасные дела другим, а сам ничего не делает! Узнаю своего братца!

В коридоре показался учитель немецкого, он шел как раз к Анни в класс. Анни оттащила Гретхен за угол, чтобы не попасться на глаза учителю.

– И знаешь, как они выискивают свои жертвы? – спросила она шепотом. – Ездят в трамваях и наблюдают за людьми. Если им кажется, что кто-то ведет себя подозрительно, они начинают за ним следить и собирать о нем информацию, выясняя всю подноготную. В меру своих возможностей, конечно.

Учитель немецкого вошел в класс Анни и закрыл за собой дверь.

– Ну хорошо, а если тот, за кем они следят, оказывается нормальным человеком, совершенно не безнравственным, тогда что? – спросила Гретхен.

– Понятия не имею, – ответила Анни. – Тогда, наверное, выбирают другого. Хотя у большинства людей, если поискать, всегда найдется что-нибудь этакое. – Анни положила огрызок яблока на подоконник. – Шликхофер рассказал, что они следили за одной девицей, у которой было два ухажера. Она с ними встречалась через день: первый заезжал за ней на работу на машине, а ко второму она сама ездила на автобусе. Наши рыцари стали писать ей всякие письма с угрозами и последними предупреждениями, призывая ее отказаться от «непотребства», а той хоть бы хны. Тогда они взяли и подкинули записку ухажеру с машиной, открыли ему, так сказать, глаза.

– С ума сойти можно! – сказала Гретхен.

– Не, здорово! – радостно воскликнула Анни. – Теперь у меня, во всяком случае, есть чем прищучить моего братца! Ой, слушай, мне пора! А то получу по полной программе!

Удрученная и подавленная, Гретхен медленно побрела к себе в класс. Ей было не по себе. И вид у нее был соответствующий. Наверное, поэтому географичка воздержалась от замечаний, когда Гретхен, извиняясь за опоздание, сказала, что была в туалете, потому что ей нехорошо.

– Тебе что, действительно плохо? – спросила Габриэла, пользуясь языком глухонемых.

– Неважнецки, – ответила Гретхен таким же беззвучным способом.

– Что случилось? – тут же последовал вопрос Габриэлы.

Гретхен пожала плечами. Она еще не решила, стоит ли вообще рассказывать Габриэле о том, что ей стало известно. Габриэла ведь терпеть не может Гансика, и это будет только лишний повод для нее, чтобы опять начать его ругать. А у Гретхен на этот раз вряд ли найдутся аргументы в его защиту – действительно, что тут скажешь, кроме того, что Гансик явно сошел с ума! Но к такому оправданию Гретхен совсем не хотелось прибегать.

В итоге на следующей перемене Гретхен пришлось все же выложить Габриэле последние новости. Габриэла насела на нее, сказав, что она же видит, в каком Гретхен состоянии, и ее, как подругу, это тревожит, и вообще – что это за дружба, если разводить между собой секреты? Ведь если нет доверия, то и дружбы нет.

– Может, я тебе чем смогу помочь! – воскликнула Габриэла и увлекла Гретхен в коридор, подальше от ушей одноклассников.

Но в коридоре стоял такой гвалт, что разговаривать было практически невозможно.

– Что? Что ты говоришь? Не понимаю! – приходилось все время кричать Габриэле. – Да говори ты громче!

Но Гретхен, когда ей было не по себе, не умела кричать. В такие моменты она, наоборот, всегда говорила тише обычного.