Гретхен

– Понятно, – проговорила Гретхен и сунула Хандке в рюкзак. – Ну и что? – спросила она холодным отстраненным тоном.

– Ничего, – ответил Флориан. – Просто я хотел сказать, что все слышал. Все, что ты рассказывала о своем брате.

Гретхен напряглась и бросила в сторону Флориана сердитый взгляд. Меньше всего ей хотелось сейчас услышать еще одну порцию гадостей в адрес Гансика.

– Я, честно говоря, никакой трагедии тут не вижу, – сказал Флориан после некоторой паузы.

Это заявление несколько ошарашило Гретхен: такого поворота она не ожидала. Открыв рот от удивления, она уставилась на Флориана.

– Мне кажется, что все это оттого, что твои предки разбежались…

Флориан замолчал.

– А при чем здесь это? – спросила Гретхен.

– Мне трудно это четко сформулировать, – продолжал Флориан, – не знаю, как тебе сказать…

– Скажи прямо, – отозвалась Гретхен, которой было приятно, что хоть кто-то готов встать на защиту Гансика.

– Он просто не хотел, чтобы родители расходились, – принялся объяснять Флориан.

– Ясное дело, что не хотел! – вставила Гретхен.

– Но заставить их жить вместе он не мог, – развивал дальше свою мысль Флориан. – И от этого он пришел в ярость. От того, что у него нет над ними власти! А теперь ему кажется, что у него есть власть над людьми!

– Да, но только не над папой с мамой! – проговорила Гретхен и сунула в рот прядку волос.

– Согласен! – воскликнул Флориан. – Но главное не это! Просто раньше он чувствовал себя совершенно беспомощным и бессильным, а теперь – нет. Наверняка эти глупые заговорщики уверовали в то, что они благодетели и помогают спасти мир от скверны!

– Занимаясь слежкой, рассылая письма с угрозами и нагоняя на людей страх? – Гретхен перестала жевать прядку волос. – Какое им дело до того, что какая-то девица завела себе двух хахалей? И какая им разница, в какую дверь звонит господин Штангельбергер?

– Просто они возомнили себя этакими блюстителями порядка и вошли в роль! Один – шериф, другой – его подручный! Точно тебе говорю! – ответил на это Флориан.

– Нет, мне такое кино совершенно не нравится, даже если наш толстый Гансик переплюнет всех шерифов мира! – призналась Гретхен.

– Я думаю, со временем все как-то устаканится, – сказал Флориан и положил руку на плечо Гретхен. – Раньше, когда я был маленьким и мой папаша меня шпынял, а занимался он этим постоянно, то я, чувствуя, что не могу ему противостоять, приходил в дикую ярость. Он же только еще больше меня терроризировал за это, так вот я все время мечтал о том, чтобы у меня был автомат, из которого я мог бы всех расстрелять, всех-всех!

– Нет, но это совсем другое дело, – высказалась Гретхен и прислонилась к Флориану.

– Я просто говорю о чувстве власти! – объяснил Флориан. – Может быть, если бы кто ко мне тогда пришел и предложил стать Великим командором, я бы тоже согласился. Приключение! Особенно когда в жизни ничего особенного не происходит.

Гретхен положила голову Флориану на плечо и задумалась над его словами. Во всяком случае, это хоть какое-то объяснение. Она была благодарна Флориану за него. Ведь ни Хинцель, ни Габриэла никакого объяснения странному поведению Гансика не нашли. Хинцель посоветовал просто на все плюнуть и забыть, а Габриэла только наговорила кучу гадостей о Гансике. Правда, Хинцеля извиняло то, вынуждена была признать Гретхен справедливости ради, что он еще не имел полной картины дуростей Гансика. Ведь черная тетрадь, о которой она ему рассказала, могла действительно содержать наброски детективного романа.

– Я хочу, чтобы Гансик прекратил всем этим заниматься! – сказала Гретхен.

– Но ведь ему ничего не грозит! – заметил Флориан. – Он же еще несовершеннолетний!

– Дело совсем не в этом! – возразила Гретхен. – Просто если человек долго творит всякие подлости…

– …то рано или поздно сам становится законченным подлецом, – подхватил Флориан.

Гретхен кивнула. Именно это она и хотела сказать. «А он вовсе не такой глупый, как я считала, – подумала Гретхен. – Почему я с ним ни о чем таком до сих пор не разговаривала? Если человек так может рассуждать о Гансике, то, вероятно, с ним можно поговорить и на разные другие темы». Но в настоящий момент ей показалось не вполне уместным решать свои личные проблемы. Гансик сейчас был важнее.

– Что же мне делать, Флориан? – спросила Гретхен. – Если я папе обо всем расскажу, он просто выпадет в осадок. С мамой вообще бесполезно разговаривать. Она ничего не сможет сделать. Она видит Гансика раза два в неделю и боится ему слово лишнее сказать, лишь бы он на нее не обиделся!

– Поговори с ним сама! Вреда в любом случае не будет! – посоветовал Флориан. – Можешь пригрозить ему как следует – скажи, что заявишь на него в полицию и в школе всё расскажешь. Кто угрожает другим, тот сам боится угроз!

Гретхен схватила Флориана за руку и попыталась заглянуть ему в глаза.

– Я не умею угрожать, – сказала она, – и уж тем более Гансику. У тебя это лучше получится! Пойдем поговорим с ним вместе?

– Вместе?! – Флориану явно не очень хотелось ввязываться.

– Ну пожалуйста, Флориан! – тихим голосом проговорила Гретхен.