Грезы президента. Из личных дневников академика С. И. Вавилова

Вначале, например 28–29 июля 1911 г., Вавилов слегка теоретизирует об отличии творчества в живописи и в науке[524]. Несколько раз вскользь касается этой темы, размышляя о живописи в Италии. 26 июня 1914 г., обдумывая предстоящую службу в армии (Вавилов планировал «взять с собою в лагерь и книги, и чернила, и бумагу»), он впервые высказался о творчестве как о важном элементе собственной философии. Но только к 1915 г. эта тема обрела новое звучание. «Кто видел или узнал смерть, тому три пути, глубочайшее отчаяние, религия и… творчество» (10 января 1915). «На свете вообще можно делать три вещи: 1) жить, 2) творить, 3) смотреть» (31 мая 1915). «Наука – не знание, а познание, и вся радость ее в творчестве» (28 декабря 1915). «Творчество – единственное спасение» (26 апреля 1916). «…творчество, т. е. счастье» (26 апреля 1916). «Самое сладкое и самое ужасное в жизни – Einsamkeit[525]. В эти дни, часы и минуты человек себе хозяин и творец своей жизни. ‹…› Если не вынесешь Einsamkeit, тогда беги, хватайся за первую зацепку, чтобы тебя закрутило, завертело, чтобы ты себя забыл. Но если Einsamkeit – творчество, тогда это достигнутое счастье, и единственное счастье на земле» (13 июня 1916). «Спасение в работе и творчестве» (18 декабря 1916). Мысли о творчестве есть также в записях от 1 мая, 11, 19 сентября 1916 г.

«Схема „созерцание и творчество“» определенно очень много значила для самого Вавилова и с годами не забылась. В 1939 г. Вавилов вновь вспоминает свои давние дневниковые записи: «Старая схема – „созерцание и творчество“, угадал ее двадцать с лишним лет назад вполне верно. ‹…› только творчество „патент на благородство“. В творчестве самое главное в загадке сознания…» (11 июля 1939). И позже эта «схема» упоминается неоднократно: «…улетучивается спасавшее творчество, остается пассивное, холодящее и умертвляющее созерцание» (16 сентября 1941); «Сейчас задним числом вижу, что жизнь моя сложилась совсем особенно. ‹…› ее действительное содержание всегда было „творчество и смотрение (созерцание)“» (16 мая 1943); «Смотреть и думать, не делая. Это – одно. Второе – творчество. Кроме близких своих, Олюшки, Виктора, смотрение и творчество – единственная зацепка в жизни» (30 мая 1943); «Мое созерцание, творчество. Где же все это останется?» (15 июля 1945) и т. п. В приводившейся ранее выразительной цитате о потере души дальше речь идет также об этой паре: «С ужасом читаю в „Вестнике Академии“ в каждом № свои председательские, загробные речи, газетные статьи. Где же моя душа? Где мое „творчество и созерцание“» (9 мая 1946).