Грязная работа

– Ты паразит, – сказала она, кинулась к нему в объятия и поцеловала. Прошло довольно много времени, а потом Чарли оглянулся. Весь Беличий Народец взирал на них снизу.

– Что они тут делают?

– Они идут с тобой.

– Нет. Слишком рискованно.

– Значит, и для тебя слишком рискованно. Ты даже не в курсе, что там внизу может оказаться. Та тварь, что ворвалась в лавку, была не Морриган.

– Одри, я не собираюсь бояться. Там может быть и сотня разных демонов, но “Книга мертвых” права – они просто сбивают нас с пути. Мне кажется, эти твари существуют потому же, почему избран и я. Из – страха. Я боялся жить и потому стал Смертью. Их сила – наш страх смерти. Я не боюсь. Я не буду брать Беличий Народец.

– Они знают дорогу. А кроме того, в них четырнадцать дюймов росту, ради чего им жить?

– Эй, – произнес гвардеец в форме “мясоеда”[83]. Головой ему служил череп бобра.

– Он что-то сказал? – спросил Чарли.

– Это моя экспериментальная гортань.

– Поскрипывает.

– Эй!

– Извини, э-э… Мяс, – сказал Чарли. Существа, похоже, настроены были решительно. – Стало быть – вперед!

Чарли пробежал по площадке быстро, чтобы не пришлось опять со всеми прощаться. В десяти ярдах за ним строем двигалась небольшая армия ночных кошмаров, собранная из деталей сотни различных зверюшек. И так уж вышло, что не успели они дойти до лестницы, как из своей квартиры спустилась миссис Лин – посмотреть, что там за шум. Вся армия остановилась и воззрилась на нее.

Миссис Лин была – причем всегда – буддисткой, поэтому свято верила в концепцию кармы. Все те уроки, что ты не выучил, полагала она, будут преподаваться тебе вечно, пока не выучишь, иначе душа твоя ни за что не перейдет на следующий уровень. В тот день, когда Силы Света готовы были схватиться с Силами Тьмы за господство над миром, у миссис Лин, глядевшей в пустые глазницы Беличьего Народца, случилось просветление. Никогда больше не ела она мяса. Никакого. И первым актом искупления за все, что она в жизни натворила, стали слова, обращенные к тем, кого она третировала прежде.

– Закусь вам с собой давай? – спросила она.

Но армия безмолвно двинулась дальше.

Император увидел, как к ручью подъехал фургон, откуда вылез человек в ярко-желтой мотоциклетной коже. Он сунул руку обратно в фургон, вытащил что-то похожее на плечевую кобуру, в которую запихнули кувалду, и влез в эту упряжь. Если бы контекст не был столь причудлив, Император мог бы поклясться, что человек – его друг Чарли Ашер из лавки старья на Северном – пляже. Но Чарли? Здесь? С пистолетом? Нет.

Лазарь, на зрение в целях распознавания не полагавшийся, приветственно гавкнул.

Человек обернулся и помахал. Это и впрямь был Чарли Ашер. Он спустился по другому откосу к ручью.

– Ваше Величество, – произнес он.

– Ты, похоже, сам не свой, Чарли. Что-то стряслось?

– Нет-нет, у меня все хорошо, просто сюда меня привела немая рысь в феске, а это несколько обескураживает.

– Ну, такое я могу понять, – ответил Император. – Приятный у тебя ансамбль – кожа и пистолет. Не обычное портновское великолепие.

– Ну да. У меня тут отчасти миссия. Сейчас я залезу в трубу, отыщу дорогу в Преисподнюю и выйду на битву с Силами Тьмы.

– Вот и молодец. Так держать. Силы Тьмы в моем городе за последнее время что-то оживились.

– Вы, значит, заметили?

Император поник главой:

– Да, боюсь, мы потеряли в схватке с мерзавцами одного из наших бойцов.

– Фуфела?

– Он скрылся в ливнесток много дней тому и до сих пор не вышел.

– Мне жаль это слышать, сир.

– Ты не поищешь его, Чарли? Прошу тебя. Вытащи его оттуда.

– Ваше Величество, я не уверен, что сам возвращусь, но обещаю – если найду Фуфела, постараюсь вернуть вам. А теперь, если вы меня извините, я открою фургон, и не хотелось бы, чтобы вас встревожило увиденное, однако мне нужно попасть в сию трубу, доколе свет в решетках не погас. То, что сейчас выйдет из фургона, – это друзья.

– Выполняйте, – сказал Император.

Чарли откатил дверцу, и Беличий Народец повыпрыгивал и кубарем покатился по откосу к трубе. Чарли еще раз залез в фургон, вытащил трость со шпагой и фонарик и задом толкнул дверцу. Лазарь заскулил и посмотрел на Императора – мол, умеющий вести речи пускай срочно что-нибудь речет.

– Стало быть, удачи тебе, доблестный Чарли, – произнес Император. – Ступайте на подвиг, и пусть все мы будем в ваших сердцах, а вы – в наших.

– Присмо́трите за фургоном?

– Пока Золотые Ворота не рассыплются в прах, друг мой, – ответил Император.

И вот так Чарли Ашер, служа свету, жизни и всем разумным существам, в надежде спасти душу той, кто была единственной его любовью, повел армию четырнадцатидюймовых комков животных запчастей, вооруженную чем попало – от вязальных спиц до виложки, – в канализацию города Сан-Франциско.