Грибная пора

Легко сказать — выбирай. Тут все настолько тщательно выбрано, что можно надеяться только на случай. А где он мог поджидать нас? Где-то в сторонке. Где-то в месте неудобном. Где-то в чащобе или у отдельных деревьев, подобных тем, что стоят против крыльца. Лишь только мы направились искать эти неудобные и необходимые места, как из дома вышли дед с внуком.

— Вот у них мы и выведаем все секреты, — заявил Вадим, отправляясь на переговоры.

— Грибы везде растут, только не знаю, где их не обобрали, — ответил ему дед.

Мне показалось, что он не хитрит, а говорит правду. Вадим, однако, настаивал:

— Пойдем за ними. Дед места знает, все равно на них выведет.

Мы их не теряли из виду, то приближались, то удалялись, и нос к носу столкнулись в густом ельнике, сквозь который протиснулись в чащобу несколько осинок. Эти осинки были квартирантами в лесу, и около них росли грибы.

Корзинки наши заметно потяжелели. Но, увидев деда с внуком, мы были сражены. Кажется, из виду их не теряли, шли одним лесом. Когда они только успели столько набрать — полным-полнехоньки корзины!

— Тут немножко, там немножко, — пояснил дед.

Возвращались мы вместе, и около дома нас окончательно доконал внук.

— Дедушка, я еще белые не собрал, сбегаю. — И, поставив свою корзинку, побежал к островку на дороге.

— Опоздал, парень, — пытался остановить его Вадим.— Мы эти елки обшарили, пока ты спал. Вставать надо пораньше.

Мальчик ничего не ответил, даже не посмотрел в нашу сторону и полез внутрь купола, образованного нижними ветками. Пробыл он там недолго и вылез, держа в каждой руке по белому. Нам показалось, что они больше и красивее наших.

— Вот тебе и конкурент! — подтолкнул я Вадима.

Тот стоял ошеломленный и не верил своим глазам.

Мнение Андрюшки

Как человек любит грибы, так и грибы любят человека. Чем грибов больше, тем жилье ближе. Недаром многие грибники любят старые лесные дороги или поскотины. Где-то я читал, что механическое нарушение верхнего слоя почвы способствует росту грибов. Те же белые, про которые частенько говорят, что они не любят проторенных троп, можно найти и на старых дорогах, и на краю пашни, и на поскотине.

САМЫЙ ПОЗДНИЙ,

                                                                                                        или

                                                                                            Король всех сезонов

Все-таки молодец этот Вагизов, не испугался снегопада. Резвый грузовичок, на котором спидометр устал показывать километры, остановился и тихонько вздрагивал.

Шофер-то не испугался, а те, что заказывали машину, не пришли. Собралось нас трое: мы с Андрюшкой да чья-то ветхая бабушка. А накануне было столько споров!

— По два человека из семьи, больше не брать, — кричал кто-то.

…Последние дни стояла умильно-тихая погода. Дожди и ветры, бушевавшие до этого, угомонились. Осень будто отступила, и вновь пришло лето — неяркое, усталое. Оно словно присело на краешек земли. Сил разогнать тучи и поднять высоко над головой солнце у него уже не хватало, но все-таки было вполне достаточно, чтобы не подпускать близко заморозки. Пользуясь добротой уставшего лета, земля досыта напиталась густыми туманами и вдосталь напилась прохладных рос. Лишь местами из глубоких и глухих оврагов перед рассветом выходил молодцеватый иней, но подняться из низин не решался.

Тепло еще держится, влаги вроде бы достаточно, однако грибов, за которыми мы собирались ехать, становилось все меньше и меньше. Посланный на рынок разведчик (а рынок — самый верный барометр) принес неутешительные сведения:

— Одни сыроежки, и тех мало. Какая-то тетка при волокла две корзины маслят. Где брала, не говорит

Мы верим в удачу нередко вопреки здравому смыслу и холодной логике. Зачем логика верящему? Набрала же тетка две корзины маслят, значит, и мы можем

И вот в конце концов нас всего лишь трое. Бабку мы посадили в кабину, а сами поднялись в кузов и завернулись в плащи, сразу ставшие тяжелыми от мокрого снега. Мы здорово походили на нахохлившихся ворон, время от времени встряхивались, и тогда это сходство было еще больше.

Вместо пятнадцати минут — обычного допуска на всякие непредвиденные задержки — мы ждем около часа. Но больше никто не подходит.

— Может, поедем?.. — говорю несмело шоферу, рассчитывая, что он откажется.

Я не заметил, что раньше сделал Вагизов: сказал «поехали» или нажал на стартер.

В лесу мы убедились, как прав был разведчик, ходивший на рынок. Мы бережно стряхивали снег с каждой сыроежки, клали их, тонких, промокших насквозь, в корзины, наперед зная, что до дому довезем одну труху. Но клали, потому что брать больше было нечего.

Мы шли по покосам, вытянувшимся вдоль оврага, по местам, где знакомы каждое дерево, каждый бугорок, каждая канавка. Это было почти универсальное место: здесь росли любые грибы и в любое время сезона. С покосов на всякий случай свернули в овраг, избороздили березники и осинники, продирались сквозь мокрый мелкий ельник, снова возвращались на поляны, делали почетные круги вокруг величаво важных сосен — все напрасно. Места, в которых раньше легко наполнялись корзины, сегодня не принесли нам и скромной грибовницы.