Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

На очередном пленуме ЦК, открывшемся 19 апреля, четвертым пунктом повестки дня стало сообщение «О последних событиях в Китае и решениях ЦК в связи с ними». Внезапно внесенное и порученное Рыкову, а не Бухарину, как вроде бы следовало. Сообщение, оказавшееся докладом и породившее еще до того, как было сделано, острый конфликт.

Сначала Зиновьев опротестовал отказ Секретариата пленума распространить среди членов ЦК его тезисы к выступлению Рыкова только на том основании, что изложены они на 54 машинописных страницах. «Сегодня этот вопрос стоит, — объяснил Зиновьев. — Будет доклад, будут прения. Стало быть, каждый член ЦК, безусловно, имеет право изложить письменно ряд предложений своему ЦК…

Вы видите, товарищи, что вышла Китайская коммуна немножко наоборот. То есть нечаянно поздравили генералов Галифе (известен жестокой расправой с парижскими коммунарами в 1871 году — Ю. Ж.) или Кавеньяка (беспощадно подавившего во Франции июльское восстание 1848 года — Ю. Ж.). Этим объясняется то, что пришлось ряд фактов сообщить в этой записке…

Несколько дней назад, на собрании актива товарищ Сталин и товарищ Бухарин говорили, что они Чан Кайши используют и в любой момент могут выгнать. Они используют его, как крестьяне используют каждую кобылу. Чан Кайши, по их словам, выше на голову Керенского и Церетели потому, что он ведет борьбу против империализма. Эта политика неверна. И когда дают документ, излагающий, почему именно эта политика неверна, его кладут под спуд… Я думаю, что это может только затруднить решение такого серьезного вопроса, как китайский»⁵³⁷.

Зиновьеву не удалось настоять на своем праве. Его тезисы разослали «в установленном порядке» уже после закрытия пленума. Мало того, абсолютным большинством голосов (всего четыре против) постановили считать доклад Рыкова и прения по нему секретными, почему и не стали их стенографировать. В силу этого невозможно узнать, как же объяснил Рыков провал линии ПБ в китайском вопросе, какие выводы сделал. Доступны только тезисы Зиновьева, позволяющие понять точку зрения не столько оппозиционеров, сколько бывшего главы Коминтерна с его уязвленным самолюбием. Привыкшего за семь с половиной лет политику зарубежных компартий определять самому, а не принимать выработанное другими.

Первые разделы тезисов носили чисто теоретический характер. Зиновьев подробно растолковывал, широко опираясь на Ленина, что такое национально-революционное движение, какова его взаимосвязь с буржуазной демократией, возможна ли классовая самостоятельность пролетариата в отсталых странах, каковы вообще перспективы китайской революции. И только на 21-й странице (из оказавшихся в тезисах 60) перешел к тому, что и обещал сделать для информирования членов ЦК об истинном лице Гоминьдана.

Эмоционально описал происходящее на всей территории Китая, занятой войсками Чан Кайши, разгон профсоюзных организаций и крестьянских отрядов самообороны, разоружение рабочих, аресты и казни левых гоминьдановцев и коммунистов. И еще то, что «часть китайской буржуазии, несомненно, с полного согласия иностранных империалистов, пересматривает свое отношение к Гоминьдану, переходит на его сторону, стараясь войти в Гоминьдан с целью возглавить, чтобы обезглавить».

После того привел характеристики, данные Гоминьдану его оппонентами. «Гоминьдан есть среднее между партией и советами», говорит т. Бухарин на собрании московского актива 4 апреля 1927 года. «Гоминьдан — нечто вроде революционного парламента со своим президиумом ЦК, — говорит т. Сталин на том же собрании и добавляет: — Чан Кайши на голову выше Церетели, Керенского, ибо силой обстоятельств он ведет войну с империализмом».

«Неверно и то, и другое, — отметил Зиновьев. — Если Гоминьдан среднее между партией и советами, тогда почему он против лозунга советов? А ведь нынешние вожди Гоминьдана пока против этого лозунга. Если Гоминьдан — революционный парламент, то в парламенте борьба партий неизбежна и необходима. Почему же в революционном парламенте китайская компартия не имеет полной политической и организационной независимости?»

Далее Зиновьев сделал вполне допустимое сравнение, оказавшееся пророческим. Повторил вопрос, заданный англоязычной газетой «Бейпин Тяньцзин таймс» 6 марта 1927 года: «Пойдет ли Китай дорогой Турции и Кемаля или же путем Ленина и большевистской революции?» И ответил на него так: «Величайшей опасностью для мировой революции, в частности для СССР, была бы такая эволюция Гоминьдана. Победа правого крыла Гоминьдана и соглашение этого крыла под главенством Чан Кайши или кого-то другого с американским или англо-американским империализмом. Такой исход был бы хуже того положения, которое было до взятия Шанхая.

Опасность такого исхода видеть необходимо».