Гром

Сказал, оседлаю серого коня,
Да сбежал он в табун.
Хотел встретиться с любимой,
Да нельзя, засмеет малышня из аила.
Сказал, поеду на черном, как туча, коне,
Но и он убежал от меня!
Решил встретиться с любимой,
Да нельзя — ровесники засмеют.

Эту песню он пел еще в родных местах, и каждому, кто ее слышал, она бередила душу.

— Видно, у этого парня в родных местах осталась любимая, — переговаривались девушки, доившие коров. Вышел из юрты старик Нэрэн, прислушался к песне, подумал:

«А парню нашему, видно, что-то жжет сердце».

С полсотни, а то и больше семей, говорящих на своем диалекте и называвших себя жителями хошуна Ялгун-батора, перекочевали на Зэлтэр недавно. Были они небогаты и на первый взгляд прижимисты. Но вскоре Батбаяр узнал и полюбил этих открытых, простодушных людей за то, что умели они довольствоваться малым, за их отзывчивость, веселье и шутки.

Однажды теплым осенним вечером старик Нэрэн и Батбаяр накосили на опушке травы, сгребли ее в копну и прилегли отдохнуть. Закурили и разговорились о жизни.

— Чего только не приходится человеку пережить на своем веку, — сказал Нэрэн. — Сами-то мы из Синьцзяна. Ну и поиздевались над нами китайские войска. Житья от них не стало — пришлось бежать. Откочевало аилов шестьдесят, а то и больше. Но не все приехали сюда, некоторые еще раньше осели. А сын мой навечно в Синьцзяне остался. Его схватили и замучили за то, что он сказал: «Как бы мне хотелось оказаться там, где нет китайских нойонов».

Старик умолк, в глазах его было страдание.

— Сидел бы сейчас рядом со мной, — помолчав, продолжал старик. — Славный был парень, как ты. Но я отплатил им за все. Когда Ялгун-батор пошел воевать с черномундирниками, я поехал вместе с монгольскими цириками. Немало положил я китайских солдат в сражении при Сайхан тал.

«Скрывают плохое, о хорошем рассказывают», — вспомнилось Батбаяру, и он открылся старику без утайки поведал обо всем, что с ним произошло.

— Я догадывался, сынок! По глазам видел. Но смотри, никому ни слова об этом. И здесь найдутся любители порадоваться чужой беде. Время сейчас тревожное, надо бы откочевать в верховья Зэлтэра, подальше от людской суеты. Возвращаться сейчас домой тебе никак нельзя.

С того дня старый Нэрэн еще больше привязался к Батбаяру, полюбил его, как родного сына. Было ему за шестьдесят, но выглядел он совсем стариком. Сдержанный, скупой на слова, Батбаяру он напоминал Дашдамбу, только, не в пример тестю, то и дело поминал бога.

Батбаяр все чаще седлал коня, брал ружье и уезжал в Зэлтэрскую тайгу искать следы кабанов. На лесных тропах ему нередко встречался рябой, высокий мужчина лет сорока на белом коне, с берданкой за плечами. Был он, видно, удачлив и никогда не возвращался с охоты с пустыми тороками. Познакомился с ним Батбаяр при довольно забавных обстоятельствах. Батбаяр искал косуль на северном склоне перевала Сахалтын даваа и выехал на опушку. Там у костра сидел охотник и обжаривал на огне разрубленную на огромные куски тушу изюбря.

— Пусть будут полными ваши торока, — приветствовал его Батбаяр, спрыгнув с коня.

— Да будут твои уста всегда смазаны маслом, — ответил охотник. У Батбаяра, весь день ездившего по лесу, при виде жареного мяса потекли слюнки.

— Ну что, халхаский молодец, твои торока тоже полны? — спросил рябой охотник, протягивая ему на вертеле кусок мяса.

«Откуда он знает, что я из других мест? Может, обо мне уже разговоры пошли?» — подумал Батбаяр, отрезая ножом кусок мяса и отправляя в рот.

— Видел, как ты по лесу ездишь. Думаю, парень наверняка из Хангая. Нравится тебе здесь? Привыкаешь?

Охотник долго рассказывал, каких косуль и где можно найти, как их загонять. Говорил он лишь об охоте, ничем другим, видно, не интересовался.

— Зачем вы жарите все мясо? — спросил Батбаяр.

— Есть на то причина. Всю жизнь меня кормит хангай. Если обжарить мясо, даже добытое в летнюю пору, вот так, на открытом огне, оно не скоро испортится, — объяснил охотник.

— А, так это рябой Чулудай. Что ж, вдвоем вам будет веселей, — сказал старый Нэрэн, узнав о знакомстве Батбаяра. — Бедняк он, семья большая, вот и кормится тем, что бог пошлет в горах. С таким человеком дружбу водить не зазорно.

Теперь Батбаяр все чаще ездил на охоту с Чулудаем. Время летело незаметно. Батбаяр учился загонять кабанов устраивать засады, ставить западни и ловушки. Вместе ходили на косуль. Однажды, подкрадываясь к стаду кабанов, Батбаяр зашел с подветренной стороны и неловко наступил на сухую ветку. Вспугнутые животные бросились бежать.

— Нет у тебя таланта к охоте. Если будешь ходить и думать лишь о жене, над тобой не только антилопы, мыши с сусликами станут смеяться, — шутил Чулудай.