Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Приближающийся новый 2012 год означал в первую очередь десятидневную передышку от следственных действий. Папа с женой и Антоном уехали куда-то в Европу, а мы с Эби остались одни. За окном были темнота и холодный свет редких звезд, пробивающийся сквозь бесконечно падающий снег.

Юля Юдинцева с мамой пригласили меня к себе отпраздновать Новый год, также позвонили подруги Женя Чахоян и Марианна. Все были рады видеть меня, и я, кажется, даже обещала к ним заехать, но, оставшись дома, просто уснула мертвым сном.

Третьего января, встав с постели, я ощутила совершенное безвременье. За окном была та же самая темнота, просто перешедшая из одного года в другой. Я снова провалилась в сон. Затем, выгуляв собаку, я отправилась на почту. Перед ее дверью покорно выстроилась очередь за пенсией. Я прошла вдоль очереди и зашла внутрь. Женщине в окошке протянула заполненный бланк телеграммы. Та, взглянув на меня с подозрением, забрала листок бумаги. Эти почтовые отправления уже второй год подряд были моей единственной возможностью поздравить Ксюшу.

«Дорогая доченька!

Поздравляю тебя с днем рождения! Очень тебя люблю.

Мама».

– Семьдесят четыре, – сказала мне телеграфистка, посчитав знаки, – с вас четырнадцать рублей и восемьдесят две копейки.

– Добавьте еще вот эту открытку, пожалуйста, – неожиданно решила я. Это был самый красивый новогодний натюрморт, который только возможен на открытках в отделениях «Союзпечати». И все же, подумала я, поздравление в открытке будет выглядеть не так уныло, как черные семьдесят четыре знака на отрезке белой бумаги.

Телеграфистка из окошка снова взглянула на меня, на этот раз с интересом.

– С Новым годом вас, – сказала я, попытавшись улыбнуться. Несмотря на то что расстояние от почты до подъезда составляло не больше шагов, чем знаков в телеграмме ко дню рождения дочери, домой я вернулась совершенно изможденная.

Дома на Ксюшиной кроватке лежали игрушки, улыбчивые зайцы и заводной неваляшка. Я посмотрела на них, вспоминая, как однажды мы упаковывали с Ксюшей подарки в подарочную бумагу. Много новых игрушек, которые я так и не подарила Ксюше и возила с собой, теперь глядели на меня с укоризной. Несмотря на новизну, они казались брошенными. Детские игрушки в отсутствие дома ребенка – какое еще зрелище может быть столь безнадежным? За окном послышались голоса и взрывы петард. Я легла на постель, ощущая себя такой же выброшенной на обочину жизни, как и эти игрушки.

Когда я снова открыла глаза, было уже Рождество.

Затем наступило восьмое января. Первое, о чем я думала, проснувшись, было то, что скоро начнется уголовный суд. Меня будут обвинять в злостном уклонении от уплаты алиментов. Поскольку думать об этом было невыносимо, я снова заснула, спасаясь в мире грез от преследующей меня неизбежной реальности.

На следующий день заехала Алина и уговорила меня отправиться поснимать Марианну с детьми, Женю и Артура для нашего документального фильма. В те дни заснеженный город был полупустым, от дорог остались лишь узкие проторенные колеи. Мы встретились в большом развлекательном комплексе на улице Савушкина. Люди приходили сюда семьями, чтобы немного отдохнуть от затяжных праздников. Артур бегал на площадке с другими детьми, играл на каруселях, и я заметила, что, куда бы он ни перемещался, никогда не упускал из вида свою маму. А Женя… Я давно не видела ее такой счастливой!

А ведь еще совсем недавно мы, казалось, всем миром помогали ей довести судебное решение до исполнения. Сколько сил и служб было задействовано – от детского психолога до офицера ФСБ, от аппарата уполномоченного по правам ребенка до представителя РПЦ, от инспектора по делам несовершеннолетних до частного охранного предприятия. За ходом дела следила лично Ольга Слуцкер, которая взяла на себя роль общественного глашатая по делам семейного киднеппинга. Даже телевидение приехало снимать сюжет о том, как после двухлетней войны с бывшим супругом сын Артур наконец вернется к маме…

Помню, присутствующие рассредоточились по квартире Жени, а также по лестничной клетке, в которой удалось «заблокировать» бывшего мужа с ребенком. Женя имела на руках акт-постановление, согласно которому сегодня должны состояться исполнительские действия по передаче ребенка. Тут таилось множество подводных камней. Бывший муж Жени совсем не думал о передаче сына матери, он просто решил проведать свою любовницу, проживающую, по счастливому совпадению, в одном доме с Женей. Это была удача! И мы не могли ее упустить. Но нерадивый отец, даже загнанный в угол, продолжал препираться и выдвигать Жене условия, при которых он позволит сыну увидеть собственную маму.