Громовой Кулак (СИ)

Лев, конечно же, не ответил. Что ему ярость какой-то королевы? Оставленной жены короля. И оставившей мужа в ответ. Теперь она платит и за это, не так ли? За то, что покинутая любовница не смогла смириться со своей участью и терпеливо ждать воссоединения в чертогах Великого Льва. Она была слишком молода, когда в Западных Лесах поймали четырех лошадей без седоков. Она и сейчас чувствует себя непозволительно юной, когда ловит на себе взгляд ясных голубых глаз. Ее лицо изуродовано так, что она думала, будто ни один мужчина никогда не взглянет на нее без содрогания. Никогда не прикоснется к ней, как к женщине.

Все эти годы ― десять с королем и еще десять с рыцарем ― она не перестает удивляться тому, что ошиблась. И не раз. Ей, признаться, очень нравится ошибаться.

― Думаешь, он карает меня теперь за то, что я…?

И заберет дочь, как уже забрал мужа, за то, что она не захотела остаться этому мужу верной женой. Да чего уж там? Верной вдовой. В каких-то тридцать лет. Она любила его, но… Дана она любит не меньше. Не может быть, чтобы за эту любовь теперь расплачивалась ее девочка.

― Разве я хоть раз говорил подобное?

― Нет, ― согласилась Аланна и повернулась к нему лицом. Знала, что потрескивающее в камине пламя высвечивает застарелые шрамы там, где клыки оборотня вырвали кусок мяса из ее скулы, и сквозь совсем тонкую, с таким трудом наросшую кожу отчетливо белеет кость. И никакой синеве глаз, плавности черт ― да и нос-то у нее с горбинкой ― и медным искрам в пышных кудрях этого не затмить. Как же всё-таки странно… что он никогда этого не замечал. Не как Питер, который знал ее до той зимней ночи. Который помнил, каким ее лицо было прежде. Дан не видел даже портретов. И не хотел. И сейчас она бы бросила всё, лишь бы хоть ненадолго забыться в его руках.

Лев. О чем только она думает, когда они на пороге новой войны? А может, и верной смерти. Да. Когда же еще так отчаянно любить, если не на пороге смерти? И как же ужасно, что в этом Авелен тоже пошла в нее.

― Ты не говорил.

Но скажут все остальные. Уж теперь-то точно. Всегда найдутся недовольные. Лицом королевы, характером королевы, верностью королевы. А уж теперь, когда морской залив покрылся льдом, а их леса и поля усыпаны осколками поверженных врагов, каждая сорока будет говорить о том, что будь с ними Четверо, этого бы не случилось. Потому что все понимают: это только начало.

― Если с Авелен что-то случится, это будет катастрофа.

Она привыкла говорить, как королева. Блюсти интересы Нарнии, что бы ни случилось. Потому что интересы Нарнии ― это интересы ее дочери.

― Она смелая девочка. И Питер вправе надеть мою голову на копье, но даже будь Авелен моей собственной дочерью, я не смог бы любить ее и гордиться ею еще сильнее. И может, я излишне самонадеян… но что бы там ни было, я поставлю на Корина.

Разумеется. Мужская солидарность. Рыцарская. Впрочем, на счет Корина Дан не ошибался никогда. И как он и предсказывал всё те же десять лет назад, неугомонный арченландский мальчишка, радостно попадавший в неприятности на каждом шагу, вырос в еще более деятельного и бесстрашного мужчину. И неприятности выросли вместе с ним.

― Корин всего лишь человек. Он тоже смертен.

А Авелен ― наивная влюбленная девочка ― бросится за ним в любое пекло. Подумать только, когда-то ее мать была такой же. Признаться… ее мать до сих пор такая же.

Ее матери тоже было девятнадцать, когда она увидела на белом снеге арченландских гор четырехпалые следы оборотней.

― Я боюсь за нее, ― сказала Аланна, отведя взгляд. Скрыла блеснувшие в глазах слезы, но не смогла ― дрожь в голосе. И услышала лязг меча о край ножен. Шаги со звоном золотых шпор по мягкому ворсу ковра.

А затем уткнулась лицом ему в грудь, в колкую синюю шерсть с грубой кожаной шнуровкой на вороте, и замерла, душа непозволительные для королевы рыдания. Она не может. Она правит этой землей уже десять лет и не может оставить ее сейчас. Не может отказать в руке помощи всем, кто ищет теперь тепла и защиты в стенах Кэр-Паравэла, и броситься в никуда, ища потерявшуюся дочь. Не может повести в никуда целую армию. Это урок, который она должна преподать Авелен.

Королева думает о благе своего народа и лишь потом о себе. И королева не вправе выбрать недостойного.

Но если признаться самой себе честно, если наконец разглядеть за воспоминаниями о маленькой девочке взрослую женщину… Авелен в этом уроке и не нуждалась.

Не знаю, слышит меня теперь Лев, но я знаю тебя, Корин. Ты не выпустишь из руки меча, пока остается хоть капля сил, чтобы его держать. Если не справишься ты, то не справится никто.

Верни ее домой.

========== Глава одиннадцатая ==========

Комментарий к Глава одиннадцатая

Crystallion ― The Sleeping Emperor

https://music.yandex.ru/album/12984290/track/74308680

Смотрю на Рабадаша и думаю о том, что он настолько же прекрасен, насколько и безжалостен. Полумеры ― это не про него.

Сармад, как истинный сын своих родителей, на месте тоже не усидел.