Гроза на Шпрее

Хозяин автомеханической мастерской вернулся очень быстро, держа в руках подшипник распределителя. Вид у Мейера был угнетенный, как ни старался он это скрыть.

— Плохо владеете собой, герр Мейер! — резко заметил Григорий.

— Еще не оправился после гриппа, вот немного и…

— Оправдание для старой бабы!

Мейер, старше Шульца по возрасту, а может, и по чину, стоял потупившись, словно ученик перед суровым учителем, пойманный на горячем деле.

— Больмана перевели на другую работу, только и всего. Как я уже сказал, отныне связь с вами будет поддерживаться через меня. Как обстоят дела на сегодня?

Сразу же повеселевший Мейер доложил о расстановке сил в Карове и Бланкенбурге.

— Вот томик Гофмана. По известной вам системе, десятым номером чернил, на сотой и сто первой страничках обозначьте фамилии. На двух последних — участки, где каждый работает. Все работы по втягиванию новых членов прекратить категорически. И, конечно, никаких террористических акций! Это бессмысленное убийство Лютца привлекло к Карову внимание и русской военной контрразведки, и местной полиции… Кстати, кто из ваших людей причастен к убийству?

— Никто.

— Ваше счастье! Хорошо было бы узнать, кто его организовал. Следствие пришло к выводу, что с беднягой учителем рассчитались по политическим мотивам. Если убийца не связан с нашим подпольем, мы могли бы подбросить им эту кость, это отвлечет внимание от всех наших.

— Понимаю. Маневр, действительно, удачный. К тому же.

Мейер наморщил лоб, его круглые глаза отвердели, стали похожими на застывшие оловянные шарики.

— Не люблю недомолвок!

— Одного из убийц я знаю. На девяносто девять процентов ручаюсь, что это Рихард Бауман. Я был в тот вечер в баре и видел, как он внимательно наблюдал за Лютцем. Приехал на черном «хорхе». Машина долго стояла возле бара, потом куда-то исчезла.

— Что собой представляет этот Бауман?

— Ничтожество. На побегушках у всех, кто имеет деньги. Здесь у него есть два или три дружка, такие же болваны, как он.

— А что это за «Молодые викинги»? Такая организация действительно существует?

— Возможно, в какой-либо из западных зон и существует, только вряд ли он входит в ее состав. И если его использовали, то только как наемного убийцу. А причислить себя к «викингам» — это в его характере. Во-первых, припугнуть мать, во-вторых, удовлетворить собственное тщеславие — не просто убийца, а еще и «молодой викинг» — похорохориться он любит, ради бахвальства.

— Вы с ним знакомы?

— Нет, это только скомпрометировало бы меня.

— Бауман, Бауман… Скажите, случайно не у его ли матери жил Лютц?

— Да. Только она порвала с сыном. Неизвестно, что между ними произошло, но она и квартиранта взяла только для того, чтобы к ней не вселился Рихард. Так говорят.

«Вот что недоговаривала фрау Марта! Сын, даже блудный, все равно остается сыном… Бедная женщина».

— Следствие должно узнать о Баумане! И в самые ближайшие дни. Соберите все факты, еще раз проанализируйте их и пошлите в полицию анонимное, но убедительное письмо. Такие подонки, как Бауман, только мешают нашему общему делу, и чем меньше их будет путаться под ногами, тем лучше.

— Будет сделано, герр Шульц!

— Есть какие-нибудь вопросы?

— Да, несколько.

Через четверть часа «опель» отъехал от автомеханической мастерской и, больше нигде не задерживаясь, двинулся в обратный путь.

Все складывалось значительно лучше, чем предполагал Григорий, впрочем, на сердце было тоскливо.

«Рука провидения должна покарать его за все…» Так, кажется, сказала фрау Марта? В ее словах звучала глубокая убежденность, и все-таки…

Не всегда легко быть «рукой провидения», если речь идет о сердце матери, даже смертельно обиженном…

Часть III

Что произошло в один из зимних дней

Утро нового дня. Для каждого оно начинается по-своему, хотя различия эти не сразу бросаются в глаза, настолько все вокруг подчинено общему ритму. Одни уже хлопочут у станков, другие только что проснулись и поспешно завтракают, чтобы не опоздать к своим канцелярским столам. Третьи…

Напротив стола следователя сидит известный в районе Нойкельна дантист, герр Штаубе. Это пожилой человек с лицом весьма ординарным, ничем особо не примечательным, разве только какой-то незавершенностью всех черт: нос с горбинкой мог бы быть красив, если б не расплылся кончик, губы очерчены нечетко, круглый подбородок затерялся в складках кожи, полукругом нависшей над воротником. Лицо сонное, благодушное. Лишь в глазах, полуприкрытых набрякшими веками, затаилось напряженное ожидание.

— Ну, Штаубе, вы и впредь станете отрицать очевидные факты?

— Герр следователь, мой арест — ужасающее недоразумение. Возможно, я был не очень разборчив в выборе знакомых, злоупотреблял спиртным и другими возбуждающими средствами. Я человек пожилой, в мои годы понимаешь, что время твое прошло, а радости жизни еще манят, возможно, даже больше, чем прежде, потому что видишь, как быстро надвигаются одинокая старость и неминуемое полное исчезновение. Вот и жаждешь получить от жизни все, что она еще может дать.