Гроздь винограда

Пятнадцатилетний Эдвард боязливо перевёл взгляд на мать, которая на трясущихся ногах двинулась к выходу. Пора уходить? Уже? Вздрогнул от прикосновения её дрожащей руки и уставился на отца.

Осунувшееся лицо, неестественная бледность, пересохшие губы и залёгшая грусть на дне светло-зелёных глаз испугали парня. Застыл в дверном проёме и смотрел, как отец искал силы, чтобы заговорить:

— Эдвард…

Эдвард для чего-то кивнул и не решился подойти к отцу. Он выглядел так…незнакомо. Так по-другому. Вовсе не похож на самого себя.

— Пока, пап.

И неуверенно помахал рукой, одновременно растягивая губы в улыбке.

— Пока…

— «Помни, всё будет в порядке,

Мы можем где-то снова встретиться,

Где-то вдали отсюда»⁽⁶⁾.

Эдвард видел восторженные лица зрителей и слышал громкие аплодисменты.

Он мечтал об этом с тех пор, как помнил себя. Стоять на сцене, исполнять свою музыку и петь свои песни. Получить одобрение. Признание таланта. Знать, что его музыка делает кого-то счастливее, а кому-то помогает справиться с несчастьем.

Может, кто-то будет веселиться под его песни. Кто-то грустить. Может, музыка станет спасение, как стала спасением для него самого.

Эдвард закрыл глаза, ощущая, как горячие слёзы сорвались с ресниц и разбились о сцену.

Я люблю тебя, папа.

И отпускаю.

* * *

Алиса застегнула чемодан и запихнула под кровать, вспоминая ворчание соседки. Её категорически не устраивало местоположение чемодана, что стоял за дверью в ванную комнату. Спорить с девушкой, которая не поборола симптомы пубертатного возраста, оказалось бесполезно. Потому Алиса без лишних скандалов собрала вещи и убрала чемодан.

Завтра она уезжает домой на Рождество. Ещё никогда скорая встреча с родителями не воодушевляла настолько, что Алиса несколько минут сидела с улыбкой до ушей и в абсолютной тишине.

Две недели она не увидит напыщенной соседки.

Две недели не увидит невинного личика Рози, до которой с большим трудом дошла истина — от её общества выворачивало наизнанку. В прямом смысле кишечник не справлялся с едой и выталкивал наружу, стоило в поле зрения показаться девушке.

Но самое главное и радостное — Алиса не увидит Принса. Не услышит его голоса. Даже издали не заметит чёртову макушку со вьющимися волосами. Не почувствует пронзительный взгляд светло-зелёных глаз.

Он смотрел. После их последней встречи, а именно после пощёчины, он не видел смысла скрываться. Смотрел в упор и не краснел, когда Алиса подлавливала его за пристальным рассматриванием.

Две недели должно хватить, чтобы восстановить силы, эмоциональные барьеры и более-менее спокойно перенести последний семестр учёбы. А дальше…она и не вспомнит о годах, проведённых в общежитии на одном этаже с Принсем.

Дальше будет легче и счастливо.

Алиса с нетерпением ждала этого момента, потому не видела смысла скрывать улыбку.

Однако спокойствие неожиданно прервал стук в дверь. Бросила взгляд на пустующую кровать соседки, которая ушла к подругам с ночёвкой, и с сомнением поджала губы.

Она хорошо изучила повадки соседки — стучать в дверь не станет, как и Марина предпочитала бесцеремонно ввалиться в комнату. Другие личности — нежеланные гости, потому не было смысла отвлекаться и открывать дверь.

Стук повторился.

Может, комендант?

Алиса в раздражении поднялась с кровати и подошла к двери.

— Кто?

— Эдвард.

Девушка отшатнулась от двери, будто та была пропитана ядом, и любое прикосновение с кожей грозило неминуемой смертью.

«Что за чёрт?»

— Я тебя разбудил? — спустя минуту тишины спросил парень, и глаза Алисы расширились с ещё пущим эффектом. Сердце ушло в пятки при очередном стуке и голосе, что звучал непривычно тихо и скрипуче:

— Прости, я не хотел тревожить твой сон.

Девушка нахмурилась.

Что-то было не так. Сам приход Принса подходил под критерий «не так», но его слова вовсе сбивали с толку.

Осторожно подошла к двери и, поколебавшись, повернула ручку. Любопытство, будь оно неладное, взяло вверх над здравым смыслом. Последний взвыл от отчаяния.

Эдвард стоял, прислонившись спиной к стене и задумчиво постукивал каблуком ботинок по полу. Не сразу заметил, что его приход возымел хоть какую-то реакцию от девушки, и продолжал что-то бурчать себе под нос.

— Эдвард?

Резко вскинул голову и осмотрел девушку таким взглядом, будто не он заявился к ней поздним вечером, а она нарушила его покой.

— Голден… Нет, Алиса… Можно я буду называть тебя Алисой, м-м?