Гроздь винограда

В такие моменты Алиса заглядывала в родительскую спальню, заставала мать, смотрящую развлекательную передачу по телевизору, и удалялась к себе в комнату.

В такие моменты она чувствовала обречённость. Казалось, только она замечала неправильность происходящих в доме вещей, а остальные обитатели пребывали в собственном, несуществующем мире. Где всё хорошо и счастливо.

Наутро отец выглядел помятым и сонным, но старался держать спину ровно и не трясти рукой, удерживающую вилку с подцепленным на ней беконом.

— Как дела в школе, Алиса?

— Я учусь в университете.

— Ну, да. Я про университет, — замялся отец и уставился в тарелку, не поднимая поплывшего взгляда на дочь.

Алиса же не могла не смотреть на мужчину, который в её воспоминаниях всегда выглядел свежим, гладковыбритым и одетым с иголочки. Когда всё пошло по наклонной? Как отец допустил, чтобы снежный ком с каждым днём увеличивался в диаметре?

— Всё хорошо. Мне нравится учиться.

— Образование в наше время очень важно.

— Да.

На этом разговор был окончен, в прочем, за весь день диалога не повторилось. Отец занимался поиском работы, злился на очередную неудачу и вечером закрывался на кухне. И так повторялось на протяжении всех каникул Алисы, так продолжало повторяться и, чёрт подери, будет повторяться.

— Неплохой вариант, — Алиса показала отцу вакансию на одном из сайтов по поиску работы. — Не хочешь позвонить?

Мужчина покачал головой. В очередной раз.

Девушка не выдержала:

— Так ты ищешь работу? Целыми днями сидишь и пролистываешь веб-страницы?

— Не повышай голос на отца!

Алиса зажмурилась, когда увесистый кулак встретился с поверхностью стола, и прошептала:

— Признай, что тебя всё устраивает.

— Мне сложно, а вы с матерью не хотите понять, — вздохнул отец и опёрся локтями о стол. — Я проработал в дилерской компании двадцать лет, был у начальства на хорошем счету и имел в подчинении целый отдел. Я получал большие деньги, Алиса. Очень большие. А сейчас и ты, и мать предлагаете мне чахнуть в конторах под руководством какого-нибудь бездаря за мизерные фунты!

Перед отъездом из родного дома Алиса узнала, что мать обратилась за помощью к дальним родственникам. Они обещали подыскать хорошую клинику для отца и выбить приличную скидку.

Это давало надежду. Благодаря крохотной надежде, притаившейся в сердце, Алиса нашла в себе силы сесть на поезд и отправиться в Кембридж, оставляя родителей до Рождества.

— И ты к нему не приезжала? — нарушила молчание Марина и выпучила глаза. — Алиса, нельзя оставлять парня одного на целях два месяца!

Девушка иронично улыбнулась:

— Убежит?

— Любовницу заведёт.

— Дилан не такой, — не согласилась Рози, на что Марина закатила глаза:

— Не будьте наивными, девочки. Парням нужен секс: либо даёшь ты, либо он получает своё на стороне.

Алису мало впечатлили страшилки подруги. Глубоко в душе она допускала опасения, что после трёх месяцев отношений Дилан начнёт проявлять инициативу в плане секса, но морально была готова к серьёзному разговору. К разговору готова, к сексу — нет.

— Алиса, не смейся! Я, между прочим, волнуюсь за вашу пару! Вы такие милые со стороны, — Марина едва ли не заурчала. — Очень красивые.

— Надеюсь, ты не придумала название нашему пейрингу?

Марина заговорщицки подмигнула, и девушки весело рассмеялись.

К разговору о сексе больше не возвращались, чему Голден была без меры рада. Разобрала чемодан, помогла Рози упрятать запас свечек подальше от посторонних глаз — они допускали вероятность, что рано или поздно ли кто-нибудь ворвётся к ним в комнату и уничтожит все свечки до одной.

Например, это в духе Принса.

Алиса не хотела вспоминать о нём, но при взгляде на ароматическую свечку, перед глазами замелькали картины прошлого: он выбрасывает подсвечник в открытое окно, а она целиться перцовым баллончиком ему в лицо.

Казалось, это было так давно.

Сколько они не общались? Если прошлые стычки возможно назвать общением, то около полугода. Только короткие взгляды, полные презрения, только проклятия в спину друг друга и оскорбления за глаза.

Наверное, Принса более чем всё устраивало, но не Алису. Стоило ему попасться в поле её зрения, так она претерпевала предательское волнение. Наперёд же знала, что он пройдёт мимо и слова не скажет, но продолжала волноваться: ладони потели, а пальцы на ногах сжимались.

Алиса не сразу, но пришла к устрашающему умозаключению — ей было бы намного проще, если бы всё вернулось на круги своя: Эдвард груб и несносен, а она пытливо отбивается от его нападок.

По крайней мере, это обесценило бы позорные поцелуи.

Но нет. Они вели себя так, что сомнений не оставалось — каждый из них погряз в этом позоре.

— Девочки, а у вас был… — Рози замялась и опустила глаза на цветастую подушку, покоящуюся на её коленях. — Ну-у-у, в общем, ничего.

Подруги непонимающе переглянулись. Рози явно хотела что-то спросить, но не решалась. Как выяснило, виной тому природная скромность, которая отразилась румянцем на щеках, после громкого фырканья Марины:

— У меня в семнадцать лет случился первый раз.

Алиса ощутила на себе любопытные взгляды и сокрушённо вздохнула:

— У меня не было.