Грозные чары. Полеты над землей

Мы последовали за ним. Подъем был крутой; на гладком глинистом склоне, усыпанном хвоей, из-под ног то и дело вылетали камни, да еще время от времени приходилось продираться через заросли ежевики, так что мы продвигались осторожно, радуясь, что рассвет уже набирал силу.

Следующий участок дороги находился футов на семьдесят выше того места, где стоял «мерседес». Льюис, осторожно прокладывавший путь среди поредевших деревьев, ненадолго остановился, едва различимый даже для наших глаз. Была неповторимая минута, когда вершится переход от безраздельного господства лунного света к воцарению нового дня: там, где луна отступила, все таяло в жемчужно-серой мгле, теряя четкость очертаний. Деревья, тропа, серые скалы – все выглядело нереальным, смутным, как на старом неудачном фотоснимке.

Трудно было даже уловить тот момент, когда Льюис дал знак идти за ним, но внезапно место, где он стоял, опустело. Слегка запыхавшись, я ухватилась за молодое деревце и, в свою очередь, выбралась на обочину дороги. Она была пуста, но легкое шевеление среди деревьев на другой стороне дороги указывало, где находится Льюис, направляющийся к последнему изгибу пути перед зданием, обозначенным на карте. Следуя за ним, я благодарила Бога, что наше продвижение маскируется плеском маленького ручейка, образующего небольшие водопады на каменистых уступах русла.

Наверху Льюис опять остановился, но на сей раз, подозвав нас к себе, он остался на месте и, когда мы доползли до него, наклонился, протянул вниз руку и подтащил меня к себе, на ровное место.

Я сразу же увидела здание: не дом, а просто небольшой служебный блок, без трубы, под высокой крышей из проржавевшего железа, стоящий рядом с железнодорожным разъездом – одним из тех коротких участков пути, где проложены две колеи и поезда могут разойтись. По всей вероятности, такое здание использовалось либо под склад, либо как укрытие для стрелочника. Но каково бы ни было назначение этой постройки, автомобильная дорога здесь заканчивалась. Дальше раскинулся участок утрамбованной земли, перемешанной с гравием, похожий на заброшенный карьер, над краями которого свешивались кусты и молодая поросль деревьев. Сейчас там царил полумрак, но тем не менее в сплетении теней мне удалось разглядеть нечто такое, что вполне могло оказаться джипом, загнанным поглубже в лесок, под защиту густой зелени. Нигде вокруг не было заметно ни огонька, ни какого-нибудь движения.

– Джип здесь, видите? – тихо спросил Льюис. – Но его самого нет. Я только что засек его чуть выше на склоне. Пока что он один и явно не догадывается, что за ним следят. Готов прозакладывать последний пенни, что он направляется к ресторану – больше тут и идти-то некуда – и, конечно, двинется вдоль «железки». Я пойду за ним. Тим, взгляни на джип. Как думаешь, тебе удастся вывести его из строя? Молодчина. Займись этим, а потом бегло осмотри сарай. Я, правда, не верю, что товар здесь, – у него попросту не было времени, – но ты знаешь, что искать. Когда справишься, догоняй нас. Если будешь держаться колеи – не собьешься. Ванесса, пойдешь со мной.

Мы бегом пересекли открытое пространство дороги, под прикрытием кустарника миновали карьер и вскоре уже огибали постройку. Сзади доносилось легкое постукивание по металлу: Тимоти трудился над джипом. Поравнявшись с дверью «сарая», Льюис на ходу дернул ее. Дверь была заперта.

– Что ж, одной заботой меньше, – сказал он. – Здесь вряд ли нашлось бы то, что мы ищем, но у нас в конторе девиз отдела сбыта – «Каждый камень переверни!».

– В таком случае тебе подвернулась самая подходящая работенка, – сухо заметила я, – если учесть особенности здешнего ландшафта.

– И не говори. Я молюсь всем богам на свете, чтобы он не останавливался до самого ресторана и разгрузился там. Вот и дорога, а рядом, похоже, что-то вроде тропы… Тем лучше: нет ничего противней, чем шагать по шпалам. Ты как, одолеешь подъем?

Он уже широким шагом шел к полотну железной дороги. Вопрос, подумала я, относился к разряду тех очаровательных условностей, которые делают жизнь женщины намного увлекательней (в этом я всегда была убеждена), чем жизнь мужчины. На самом деле Льюис с безмятежностью цельной души считал само собой разумеющимся, что я могу и обязательно сделаю именно то, чего он от меня ждет. При этом, однако, время от времени он давал мне понять: у столь утонченного, драгоценного и хрупкого существа имеется совсем крошечный изъян – иллюзия, будто женщина способна преодолевать трудности нашего сурового мира наравне с мужчиной.

– Куда бы ты ни шел, я всюду за тобою. Все выше и вперед! – с жаром продекламировала я, продвигаясь вслед за ним по ровной и удобной тропе.