Грозовой перевал

– Правильно было бы, – заметил он, – похоронить болвана на перекрестке без всякой церковной службы. Вчера после полудня я оставил его всего на десять минут, но он ухитрился запереть на засов обе двери и всю ночь нарочно беспробудно пил, чтобы помереть. Утром мы выломали дверь, услышав, что он храпит, как лошадь. Вот тут он и лежал, на скамье, и не поднялся бы ни за что, хоть сдирай с него кожу, хоть снимай скальп. Я послал за Кеннетом, и тот пришел, но не раньше, чем животное превратилось в падаль. Он был мертвый, холодный, окоченелый, так что, согласись, возиться с ним уже не имело смысла.

Старик слуга подтвердил слова Хитклифа, однако пробормотал:

– Хитклифу самому надо было идти за доктором, а я бы уж позаботился о хозяине куда лучше его. И вовсе он не был мертвый, как я уходил, совсем не был!

Я настояла, чтобы похороны прошли с должным уважением к покойному. Мистер Хитклиф сказал, что и тут предоставляет мне действовать по моему разумению, однако желает напомнить, что деньги идут из его кармана. Он держал себя со строгостью и равнодушием, не говорившими ни о радости, ни о печали. Если в нем и скрывалось какое-то чувство, то скорее суровое удовлетворение от удачно выполненного нелегкого дела. Один раз я и в самом деле заметила в его лице некое подобие торжества – это случилось, когда из дома выносили гроб. Хитклиф лицемерно изображал, что оплакивает покойного, но прежде чем пойти за гробом вместе с Гэртоном, он поднял несчастного ребенка на стол и прошептал с особенным удовольствием: «Ну, теперь, милый мальчик, ты мой! Посмотрим, вырастет ли это дерево таким же кривым, как другое, если гнуть его будет такой же ветер!» Ничего не подозревающий мальчик был доволен, слушая эти речи, играл с бакенбардами Хитклифа и гладил его по щеке, но я поняла смысл сказанных Хитклифом слов и резко возразила:

– Ребенок пойдет со мной в поместье «Дрозды», сэр. Он вовсе не ваш, и вашим никогда не будет.

– Это Линтон так говорит? – спросил Хитклиф.

– Конечно. Он велел мне забрать парнишку, – ответила я.

– Что ж, – сказал негодяй, – сейчас мы не станем спорить на эту тему, но мне пришла фантазия заняться воспитанием ребенка, особенно близкого твоему хозяину, так что, если Линтон попробует забрать у меня Гэртона, я, пожалуй, возьмусь вместо него воспитывать собственного сынка. Но и Гэртона тоже не отпущу без борьбы. А уж сынка потребую к себе непременно! Не забудь передать это Линтону.

Такой угрозы было вполне достаточно, чтобы связать нам руки. Я передала хозяину суть своего разговора с Хитклифом, и Эдгар Линтон, с самого начала не слишком интересовавшийся судьбой племянника, больше не заговаривал о вмешательстве. Впрочем, даже если бы захотел вмешаться, не уверена, что из этого вышел бы толк.

Приемыш, когда-то взятый в дом, стал с тех пор хозяином «Грозового перевала». Оспорить его права было невозможно, ибо Хитклиф предъявил доказательства адвокату, а тот в свою очередь мистеру Линтону, что Эрншо, заядлый игрок, заложил за наличные всю свою землю до последнего ярда. Кредитором же оказался сам Хитклиф. Таким образом, Гэртон, который сейчас мог бы стать первым джентльменом в округе, был низведен до положения полной зависимости от заклятого врага отца и теперь живет в собственном доме, как слуга, лишенный даже преимущества получать жалованье и неспособный исправить учиненное над ним зло, ибо друзей у него нет, а сам он даже не подозревает, как несправедливо с ним обошлись.

Глава 18