Грозовой перевал

Он не ответил на эту мольбу, только заковылял уныло вниз по деревянным ступенькам и остановился перед комнатой, которая – как я поняла по тому, как он медлил, и по мебели в ней – была лучшей в доме. Здесь лежал ковер: хороший ковер, но рисунок исчез под слоем пыли; перед камином – резной экран, изодранный в лохмотья, красивая дубовая кровать современного стиля с пышным малиновым пологом из дорогой материи, но он, очевидно, подвергся грубому обращению: драпировка висела фестонами, содранная с колец, и металлический прут, на котором он держался, прогнулся с одного конца в дугу, так что материя волочилась по полу. Стулья тоже пострадали – некоторые из них очень сильно; и глубокие зарубки повредили обшивку стен. Набравшись смелости, я приготовилась войти и расположиться здесь, когда мой глупый проводник объявил: «Это спальня хозяина». Ужин мой тем временем простыл, аппетит исчез, а мое терпение истощилось. Я потребовала, чтобы мне немедленно отвели место и дали возможность отдохнуть.

– Какого черта вам надо? – начал старый ханжа. – Господи, прости и помилуй! В какое пекло прикажете вас свести, бестолковая вы надоеда! Вы видели все, кроме комнатенки Гэртона. Больше в доме нет ни единой норы, где можно лечь.

Я так была зла, что швырнула на пол поднос со всем, что в нем стояло; потом села на верхнюю ступеньку лестницы, закрыла руками лицо и расплакалась.

– Эх, эх! – закряхтел Джозеф. – Куда как разумно, мисс Изабелла! Куда как разумно! Вот придет сейчас хозяин и споткнется о разбитые горшки, и тогда мы кое-что услышим: нам скажут, чего нам ждать. Сумасбродная негодница! Вот накажут вас за это до самого Рождества – и по заслугам: в глупой злобе кидать под ноги драгоценные Божьи дары! Но если я хоть что-нибудь смыслю, недолго вам куражиться. Вы думаете, Хитклиф потерпит этакое своеволие? Хотел бы я, чтобы он поймал вас на такой проделке. Ох, как хотел бы!

Не переставая ругаться, он побрел в свою берлогу и унес с собой свечу. Я осталась в темноте. Раздумье, пришедшее вслед за моим глупым поступком, заставило меня признаться, что надо смирить свою гордость, обуздать бешенство и постараться устранить его последствия. Тут явилась неожиданная помощь в образе Удава, в котором я признала теперь сына нашего старого Ползуна: свое щенячье детство он провел в Скворцах и был подарен моим отцом мистеру Хиндли. Пес, кажется, тоже меня узнал: он ткнулся мордой прямо мне в нос – в знак приветствия, а потом стал торопливо подъедать овсянку, пока я ощупывала ступеньку за ступенькой, собирая черепки, и носовым платком стирала с перил брызги молока. Едва мы закончили свои труды, как я услышала шаги Эрншо в коридоре; мой помощник поджал хвост и прижался к стене; я прошмыгнула в ближайшую дверь. Собаке так и не удалось избежать столкновения с хозяином – как я догадалась по ее стремительному бегу с лестницы и протяжному жалобному вою. Мне посчастливилось больше: тот прошел мимо, открыл дверь в свою комнату и там заперся. Сразу после этого пошел Джозеф с Гэртоном и уложил мальчика спать. Я, оказывается, нашла прибежище в комнате Гэртона, и старик, увидев меня, сказал:

– Надо думать, хватит места в доме для обеих – для вас и для вашей спеси. Тут просторно, можете располагаться, и Господь Бог – увы! – будет третьим в столь дурном обществе!

Я с радостью воспользовалась предложением, и, бросившись в кресло у камина, в ту же минуту стала клевать носом и заснула. Сон мой был глубок и сладок, но слишком скоро оборвался. Мистер Хитклиф разбудил меня; он вошел и спросил в своей любезной манере, что я тут делаю. Я сказала ему, по какой причине так поздно не сплю, – ключ от нашей комнаты у него в кармане. Слово «наша» его смертельно оскорбило. Он объявил, что комната не моя и никогда моей не будет и что он… но не стану повторять его сквернословие и описывать, как он обычно себя ведет: он изобретателен и неутомим в стараниях пробудить во мне отвращение! Иногда я так на него удивляюсь, что удивление убивает во мне страх. И все-таки, уверяю вас, ни тигр, ни ядовитая змея не могли бы внушить мне такой ужас, какой я испытываю перед ним. Он сказал мне, что Кэтрин больна и что виновен в ее болезни мой брат; и далее пообещал, что я буду замещать ему его заклятого врага и терпеть мучения, пока он не доберется до Эдгара.

Я его ненавижу… я несчастна без меры… я была дурой! Смотрите, ни словом не заикнитесь об этом при ком-нибудь на Мызе. Я вас буду ждать каждый день – не заставляйте же меня ждать напрасно!

Изабелла».

Глава XIV

Прочитав это письмо, я тотчас пошла к своему господину и сообщила ему, что его сестра поселилась на Перевале и что она мне написала, выражая сожаление о болезни миссис Линтон и горячее желание видеть брата; она молит, чтоб он поскорее прислал ей через меня весть о прощении.