Грубиян

— Ну да, руки́ на тебя Макс может и не поднимет, а вот поиграть и бросить — запросто. Ещё ни одна девушка не задерживалась у него дольше одной ночи. — Она замечает мой потухший взгляд и тушуется. — Не хотела тебя обидеть, просто ты очень наивная, а я беспокоюсь.

Я киваю и вымучиваю из себя улыбку, хотя неприятный осадок остаётся. Внутри селится гложущий душу червь, который заражает мозг сомнениями, подобно компьютерному вирусу. Быть может, Алиса права на мой счёт, и я действительно наивна настолько, что не могу адекватно оценивать реальность? Какова вероятность того, что он не бросит меня после того, как мы переспим?

И тут же хмурюсь. Но ведь мы уже переспали, а Макс всё ещё испытывает ко мне, по меньшей мере, интерес и, кажется, вполне нешуточный, насколько я могу судить в силу своего отсутствующего опыта. Может, ему не хватило одного раза, чтобы наиграться со мной? Но ведь подруга сама сказала, что ему обычно хватает одного раза; может, он просто не запомнил ту ночь, потому что был пьян так же, как и я?

Мыслительный процесс останавливаю, как только голова начинает раскалываться на две части от боли и растерянности: в этот момент я как никогда сильно нуждаюсь в материнской поддержке, но это именно та вещь, которую я не получу никогда.

Остаток дня я провожу в гордом одиночестве: Алиса ушла на день рождения своего очередного ухажёра, а её родители ещё не вернулись с работы. К слову сказать, в этой семье мне были непонятны детско-родительские отношения: Наталья Николаевна, так же, как и её муж, души не чаяла в своём единственном чаде, чем Алиса никогда не забывала пользоваться в своих целях. Лично мне совесть никогда не позволила бы шантажировать родителей их любовью ко мне, чтобы заставить купить понравившуюся мне вещь. Иногда мне хотелось хотя бы ненадолго поменяться с ней местами, чтобы я узнала, каково это — иметь нормальных родителей, а Алиса научилась ценить то, что у неё есть.

Утром следующего дня мы с Алисой добирались до университета порознь, потому что вчера она была не в состоянии самостоятельно вернуться домой и потому осталась ночевать у Вадима. Критически окинув взглядом припухшую, но уже не так сильно болящую лодыжку, я аккуратно натягиваю сапоги и куртку, хватаю рюкзак и выхожу в подъезд. Пока лифт плавно везёт меня вниз, я успеваю ещё раз подумать над тем, что вчера вывалила на меня Алиса, но настроение портить не хочется, так что я позволяю мыслям выветриться из моей головы.

Выхожу из подъезда и не сразу замечаю маячившую фигуру Макса, но когда замечаю, застываю на месте столбом.

— Что ты здесь делаешь? — удивлённо спрашиваю парня.

— Тебя жду.

А у самого улыбка до ушей, как у Чеширского кота, на которую я бессовестно залипаю. Макс нарочито медленно подходит ко мне и целует в уголок губ.

— Если будешь так на меня смотреть, мы опоздаем на пары, — выдаёт он порцию пошлых намёков, и у меня краснеют щёки. — И кстати, как тебя зовут?

Мои глаза вновь удивлённо расширяются, и я понимаю, что он действительно не знает моего имени. Это кажется мне настолько комичным — учитывая, что у нас уже был секс — что я не могу удержаться от смеха.

— Тебе весело? — щурится парень, и я настороженно замолкаю: что-то такое промелькнуло в его взгляде, что мне сразу перехотелось поднимать его на смех.

А вот поцеловать — очень даже.

Качаю головой и даю ему ответ:

— Нина.

— Нина, — катает он на языке моё имя, словно пробуя его на вкус, и у меня сладко вибрирует в животе.

Макс отстраняется, уверенно берёт меня за руку и тянет за собой к машине.

Той самой, второй машине.

6. Максим

Даже не знаю, что мне понравилось больше: то, как покраснели щёки этого оленёнка, или испуг в её глазах, которые сейчас занимали пол-лица, потому что она поняла, что по поводу секса на заднем сиденье я не шутил. И ещё не мог подобрать подходящего слова — даже некультурного — чтобы описать, насколько меня эта её реакция стыда и страха заводила.

У неё невероятно старомодное имя. Такие давали, наверно, лет пятьдесят назад, потому что сейчас в моде были другие, более современные, которые ни черта не отражали чувств родителей к своим детям. С каждым годом уровень «современности» имён зашкаливает настолько, что уже не понятно, откуда они берутся; но вот с какой целью — это я понимал прекрасно. Не иначе как пустить пыль в глаза, показать «уникальность» своего чада; не знаю, почему, но имена вроде Дарины, Алисы или Миланы меня просто вымораживают, и, на мой взгляд, подходят только проституткам.

Вот у малышки имя было какое-то живое, настоящее… тёплое, что ли. И эти неподдельные эмоции на её лице… Короче, я отхватил раритетный экземпляр, и грех было бы отказаться от такого.