Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Когда я была в третьем или четвертом классе, родители запланировали семейный пляжный отпуск на острове Падре. Отец повел дымчато-голубой трейлер, нагруженный надувными матрасиками, лосьонами от загара и пляжными полотенцами, на юг к побережью. Ехать надо было восемь часов. Когда мы проделали половину пути, прогноз погоды стал зловещим: ураган изменил курс и несся к изогнутой оконечности Техаса, в считаных километрах от того места, куда мы направлялись. Родители решили не ехать. Слишком опасно. Был составлен новый план: поселимся в «Холидей-Инн» в Хьюстоне и навестим мамину школьную подругу. Может, побываем на экскурсии в NASA. На следующее утро брат с сестрой плескались и резвились в гостиничном бассейне, а я дулась, сидя в «лягушатнике». Давай, Кристи! Искупайся в бассейне. Поешь арахиса. Сходи в холл к автомату со льдом. Я не хотела. Или не могла. У меня в голове была чудная картинка – ров, который я хотела выкопать вокруг своего замка из песка. И этот дурацкий гостиничный бассейн посреди душного бетонного города не вписывался в мое воображение. Те навыки, которые были у брата и сестры, навыки, которые позволяли им «переобуваться», перестраиваться, да еще и радоваться изменению маршрута, у меня отсутствовали. Я могла только молча дуться, поглощенная внутренней бурей ярости и разочарования. Семья, не зная, как достучаться до меня, наконец, оставила меня в покое. Никто не владел нужными инструментами, чтобы предложить их мне – ни тогда, ни потом, когда мне не доставались балетные соло, когда меня бросали парни, когда я не попадала в ту учебную программу аспирантуры, в которую хотела. Единственное, что я умела делать с гневом, – это глотать или выблевывать. Теперь он изливался, беспорядочный и шумный.

* * *

Здесь, в этой комнате в самом центре Чикаго, рассадив кулаки о ковер до ярко-розовых полос, я обмякла на полу, пытаясь выровнять дыхание. Все сосредоточенные на мне глаза были полны сочувствия. За исключением глаз доктора Розена. Они были точь-в-точь такими же, как всегда: пристальными, но непроницаемыми. Почти раздраженно глядящими на мелодраматичную пациентку, которая тонула, тонула, тонула…

– ВЫ! ВЫ! ВЫ! – я обеими руками вцепилась в волосы и дернула изо всех сил. В голове зазвенело от боли, но я дернула снова. И снова.

Кто-то что-то сказал, но я не расслышала. Сидела, по-прежнему не выпуская из рук волосы, словно кающаяся грешница.

– Бедная детка, – проговорила Нэн. Ее голос дрогнул. – Бедная, бедная малышка.

Мое тело обмякло под колыбельную ее голоса. Она подкатилась ко мне и погладила по спине. Я выпутала пальцы из волос и кое-как забралась на свое кресло. Кожа на голове и руках пульсировала в такт сердцебиению. Между пальцами запутались выдранные с корнем волоски. Я не могла даже глаз поднять на доктора Розена. Женщины улыбались с любовью, но она жалила, как жалость.

У меня был бойфренд, десять товарищей по группе и почти два года доктора Розена за плечами. И я была в том же тупике, что и всегда.

21

После Ночи Битой Посуды доктор Розен учил меня, как просить Джереми о том, чего я хочу. Притворяясь мной, доктор Розен говорил: «Джереми, любовь моя, я хочу, чтобы ты повел меня сегодня в ресторан», или «я хочу, чтобы мы разделись и обнимали друг друга в постели». Изображая меня, доктор Розен сидел прямо и широко улыбался. В его исполнении это выглядело так легко – просить о том, чего я хотела.

Когда пришла пора просить в реальной жизни, я запиналась и сбоила, как старая газонокосилка.

– Я хочу… как думаешь, мы смогли бы… может быть, ты был бы не против… я не знаю… как-нибудь выйти со мной из квартиры?

Джереми мило улыбнулся.

– Куда ты хочешь пойти?

– Например, в суши-ресторан в квартале отсюда?

Он замешкался, потом пробормотал:

– Конечно.

Однажды во вторник утром я получила предписание: пригласить Джереми к себе с единственной целью – чтобы он целовал меня пять минут подряд. Я сильно сомневалась, что Джереми хватит на пятиминутные поцелуи, но вопрос был в том, готова ли я попросить.

Мы заливались смехом, пока я вела его в свою спальню, где мы встали на полоске ковра между шкафом и кроватью. В гостиной из телевизора гремело «Колесо фортуны», а Стивен и Клэр готовили ужин. Вечернее небо нависло над окном темным одеялом. Джереми возился с наручными часами. Шагнул ко мне, зажав пальцем кнопку таймера.

– Готова?

Я вдохнула поглубже, вздрогнула и тихонько пискнула. Какая-то часть меня хотела вырваться из навязанной роли, обозвать этот эксперимент дуростью и закатить скандал. Я взяла себя в руки, крепко зажмурилась и подключилась к другой части себя – той, которая была готова участвовать в этом поцелуе.

– Готова.

Би-ип.