Группа. Как один психотерапевт и пять незнакомых людей спасли мне жизнь

Когда он спросил, почему, я задумалась. Ответов было множество. Я могла бы сказать, что мне не нравится тамошняя жара или консервативные политические взгляды. Или что мне кажется, будто я должна самостоятельно выжить в городе, который приняла всем сердцем, и что возвращение домой было бы пощечиной поражения. Или что я не сумела сохранить привязанность ни к кому из своих друзей, по-прежнему живущих в Техасе, так что меня не тянет вернуться. Все это было правдой. Но когда я взглянула на изгиб его губ и идеальную линию челюсти, я внезапно расхрабрилась достаточно, чтобы назвать настоящую причину.

– Я очень привязана к своему терапевту, – и поскольку уже выдала доктора Розена, решила идти до конца: – И я прохожу групповую терапию, так что я привязана и ко всем одногруппникам.

Нет необходимости говорить, что это две группы и три сеанса в неделю. Я уставилась на фото Билли Холлидей, поющей в старомодный серебристый микрофон. О Боже, что я наделала?! Я подсознательно пытаюсь отпугнуть Алекса, намекая на то, что я сумасшедшая?

– Круто, – оценил Алекс. Как-то особенно улыбнулся. Вроде как был удивлен тем, что я раскрыла такие интимные сведения о себе. Он подвинулся ближе. – Ты хотела бы, чтобы я присоединился к тебе на этом тонком льду?

Я улыбнулась.

– Конечно.

– Я говорил тебе, что мои родители развелись, верно?

Я кивнула.

– А вот чего я не сказал, это что после развода они снова поженились. Друг с другом. А потом снова развелись, – он перевел взгляд на пустую сцену. Потом снова на меня. – В общем, все сложно.

– Похоже, что так.

На самом деле мне хотелось сказать «спасибо». Алекс придвинул свой стул ближе ко мне. В полутемном клубе мы сидели рука в руке, соприкасаясь коленями, позволяя музыке просачиваться в наши кости. Я распознала знакомое чувство теплоты и безопасности, которое воцарилось после напряжения эмоционального риска. Именно так я чувствовала себя в группе после того, как решалась на какой-то трудный рассказ, а потом слышала, как члены группы говорили: «и у меня было так же» или «как мне это знакомо». Как в тот раз, когда я рассказала в женской группе о ненависти к собственным грудям и каждая ответила историей о собственных мучительных отношениях с телом.

Мой черед, твой черед. Туда-сюда.

Так вот как это происходит. Вот как строятся близкие отношения. Слово за слово. История за историей. Откровение за откровением.

Как в группе.

После джаз-клуба он пригласил меня в свою квартиру.

– Я хочу показать тебе вид с моего южного балкона.

Там он приобнял меня одной рукой, указывая на Большую Медведицу. Звезды стали свидетелями нашего первого поцелуя. Когда он прижался к моим губам своими совершенными губами, я сглотнула звездный свет, и сердце начало светиться. Он проводил меня до дверей квартиры.

– Это еще не все, – пообещал он, снова целуя меня.

Если это – дар продвинутой группы, я останусь в ней навсегда.

* * *

Алекс был замечательным. Наши свидания соответствовали моим самым сокровенным желаниям. Мне настолько нравилось быть с ним – просто невероятно. Единственным, что омрачало удовольствие, – подспудная тревога, которую я ощущала все время, гадая, как продлить это время. Меня терзали мысли о том, как и когда эти отношения испортятся, развалятся или взорвутся.

Я принесла тревожность в группу.

– Так не может длиться вечно, – твердила я. – Скажите, что делать, чтобы это продолжалось.

– Вы можете отказаться от потребности контроля? – спросил доктор Розен.

– Нет.

Доктор Розен не понимает. Тело Алекса было почти совершенным, от него пахло свежим спортивным дезодорантом, и я видела на горизонте свой сексуальный расцвет. Если поддаться отношениям и позволить себе поверить, что они настоящие, что со мной будет, если они окончатся неудачей? Это меня уничтожит?

– Вы можете отказаться от ожидания неудачи?

– Я попробую.

* * *