Групповой портрет с дамой

Не без задней мысли авт. избрал местом встречи конференц-зал фирмы «Хойзер ГМБХ КГ», расположенный на двенадцатом этаже высотного здания на берегу Рейна, откуда, как давно известно осведомленным лицам, но не было известно авт., открывается великолепный вид на окрестности и на сам город. Авт. отправился к Хойзерам не без душевного трепета: его мелкобуржуазное нутро сжимается от робости при виде изысканной роскоши. По причине своего более чем скромного происхождения он наслаждается окружающим великолепием, но все же чувствует себя там чужаком. С бьющимся сердцем авт. вошел в lobby[15] этого роскошного здания, где имеются и жилые квартиры типа penthouse[16], пользующиеся прекрасной репутацией. Швейцар не был облачен ни в форму, ни в ливрею, и тем не менее казалось, будто он был облачен и в то и в другое сразу. Он смерил авт. взглядом хоть и не презрительным, а всего лишь испытующим, но так, что авт. понял: его обувь испытания не выдержала. Лифт, само собой разумеется, был бесшумный. В его кабине висела латунная табличка с надписью «Поэтажный указатель». Беглый взгляд на надписи – тщательное изучение исключалось по причине чрезвычайной скорости бесшумного лифта – показал, что в этом здании работали почти исключительно люди творческого труда: архитекторы, редакции, новомодные агентства. Одна надпись бросилась авт. в глаза благодаря своей длине: «Эрвин Кольф – посредническая контора. Контакты с людьми творческих профессий». Все еще раздумывая о том, какие именно контакты имеются в виду – физические или духовные, а может, и ни к чему не обязывающие чисто светские, либо же это всего лишь вывеска, за которой скрывается сутенерское сообщество для call-man или call-girl[17], – авт. не заметил, как оказался на двенадцатом этаже; дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и авт. увидел ожидавшего его молодого человека приятной наружности, который скромно представился: «Курт Хойзер». В манерах Курта не чувствовалось ни намека на заискивание или высокомерие, а тем паче на презрение; с ненавязчивой любезностью, отнюдь не исключавшей, а, скорее, даже предполагавшей сердечность, Курт проводил авт. в конференц-зал, живо напомнивший ему ту комнату, в которой он всего два дня назад беседовал с Клементиной. Мрамор, металлические дверные и оконные рамы, глубокие кожаные кресла… Правда, из окон открывался вид не на желто-красный Рим, а всего лишь на Рейн и раскинувшиеся по его берегам поселения как раз в том географическом пункте, где эта все еще величественная река вступает в свою архинаигрязнейшую фазу, то есть в семидесяти-восьмидесяти километрах вверх по течению от того места, где весь этот общегерманский поток грязи изливается на ни в чем не повинные голландские города Арнхейм и Ньимвеген.