Гул проводов (СИ)

— Не хочешь говорить? Ну как знаешь! Но ты помирись с ним!

Она хлопнула дверью. Я стукнула кулаком по столу.

— О, подружка Зои? Че такая грустная? — меня окружили парни, с которыми всё время танцевала Зои.

— Я не подружка Зои, а Сандра, — сухо сказала я.

— Чего киснешь, Сандра? — кудрявый носатый парень заглянул мне прямо в глаза, склонившись надо мной.

— Веселись, Сандра! — крикнул парень с бусинками, нанизанными на пряди, и включил музыку в магнитофоне.

— Танцуй, Сандра! — заросший парень с рисунками на руках принялся танцевать, если танцами можно назвать беспорядочные дрыгания вокруг стола, на котором стоял магнитофон.

— Покажи, а что ты способна! — сказал первый парень.

— Я не умею танцевать.

— Так не бывает. Танцевать умеют все!

Парень с бусинками в волосах схватил меня за запястья и рывком поднял со стула и принялся кружить со мной. Я едва поспевала за ним.

— Давай, пляши, как я! Я лучший плясун здесь! — волосатый парень принялся танцевать вокруг нас, — Круто, да?! Я тут лучше всех пляшу!

— А я ещё лучше пляшу! — кучеряшка достал откуда-то бубен и принялся дрыгаться под стать волосатому.

— Это ты-то?! Не смеши мои шары! — парень с бусинками закружил меня ещё сильнее. Меня стало подташнивать, — Гляди, как ей нравится! Как тебе?! А?!

— Да вы гребаные сосунки, — я высвободилась из цепких рук партнера. Тот плюхнулся на задницу, — Сейчас Задающая Тупые Вопросы Невообразимая Тупица С Волосами, Похожими На Солому зажжет не по-детски!

Я вскочила на стол и принялась выкидывать невообразимые коленца. А парни хохотали, как ненормальные, волосатый даже катался по полу. Все окружающие уставились на меня, и меня это только раззадорило. К нам подбежали санитары.

— Мисс Алькона! Ну-ка слезайте! — меня стащили два крупных мужика и поставили на землю.

— Иииии, лавры самой лучшей плясуньи я вручаю Сандре Альконе! — кудрявый парень вытащил с кроссовка шнурок и повязал его вокруг моей головы. Парни принялись хлопать. Я отвесила шутливый поклон.

Должна признать, от танца с ними мне стало легче. Вприпрыжку я вернулась в свою палату. Девчонки заперлись в туалете. В соседней палате кто-то надрывно кашлял.

====== О бедуинах в океане, птице в клетке и Тенях ======

Я иду по пустынному пляжу. Темно-серые небеса рыдают мелким, почти неощутимым дождем, и сквозь прорехи в тучах пробиваются бледные лучи солнца. Темные воды вылизывают круглые мелкие камешки. Если оглянуться назад, то можно увидеть безбрежную белую пустыню. Соль? Героин? Снег? Что за мысли, Сандра? Если посмотреть вперед, можно увидеть соленые синие просторы. Почему-то мне показалось, что это не вода, а кровь. Не человека. кого-то более ужасного и непостижимого.

Волны принесли ракушки. Спиралевидные. Яркие. Ребенком я часто собирала их и подносила к уху, думая, что слушаю песни русалок. И сейчас я взяла ракушку и поднесла её. Но я ничего не услышала. Лишь оглушительную тишину.

Позади себя я услышала звуки шагов. Я оглянулась. Безликие бедуины шли к кромке воды и пошли дальше, погружаясь в воду по щиколотки, по колено, по пояс, по грудь, по горло. А потом и вовсе исчезали где-то вдалеке на фоне бледного горизонта. Нескончаемый ряд водяных леммингов. Меня они не замечали.

Когда я проснулась, моя постель была мокрая и вонючая. И вообще всё вокруг провоняло чесноком и медикаментами. Клэр поспешно выкинула бычок в окно, открыв форточку. Меня обдало морозной свежестью зимнего утра. На стекле вновь узоры, а сад вновь запорошило белым. Снег сыпется с ветвей. Клэр поправила шляпу и пошла блевать в сортир. Она уже второй день там запирается, и я слышу каждый звук.

Я прислонилась к батарее. Отопление тут неважное, батарея покрыта слоем многолетней пыли. Я заглядываю за неё. Там виднеется надпись, размытая, будто её кто-то попытался стереть.

Подарю тишину. Звони: 00000.

Я многозначительно хмыкаю.

Зои тоже в инфекционном отделении. В городе тоже эпидемия. Несколько человек умерло. В больнице нарастает атмосфера, как в инфекционке. Холодно даже возле батареи. Даже чай всегда холодный. Если приглядеться, можно увидеть ледяные узоры на стенах и пар изо ртов и носов людей. Казалось, само здание стонет голосом метели и гула. Но психиатр сказала, что ничего такого не замечает, разве что пациенты стали более вялыми.