Гуляйполе

Выйдя из клозета, Нестор весело подмигнул Семенюте. Они протолкнулись в тамбур, где за спинами мужиков возвышалась папаха солдата с винтовкой.

– Пропусти, браток, – сказал Семенюта солдату. – Станция «вылезай».

– До станции ще километрив пять, – проворчал солдат.

– А нам тут ближе.

Внизу проплывали заросли лозы, блестела речушка.

Они спрыгнули на песчаную насыпь…

А вечером Махно и двое его друзей – Семен Каретников и Шмерко Хшива с привезенными из Александровска листовками крались у самых плетней, стараясь держаться в тени.

Лениво взлаивали собаки, где-то наяривала гармошка.

Время от времени Махно доставал из-за пазухи две-три листовки, передавал их Семену и Шмерко. А те легко перемахивали через плетни или проходили в дворы через калитки, если не закрыты, – и возвращались уже без бумажек.

Иной раз хоронились от прохожих за деревьями. Случались и неожиданности.

Рабочий с завода Кернера, пошатываясь, вышел прямо на Нестора. Нестор издали узнал его, поэтому не стал прятаться.

– Нестор, ты? – спросил рабочий. – Шо это вас на наш край занесло?

– Гуляем. Возьмы бумажку, Тарасович.

Рабочий взял листовку:

– На курево?

– Сперва почитай.

– Начитався я цього, когда в Луганськи робыв… Шо толку?

– Буде толк, Тарасович! Буде!

Они расстались, махнув друг другу руками.

Потом хлопцы остановились у добротного забора, с той стороны на них стал бешено лаять пес.

– Сюда не надо, – сказал Шмерко. – Кулак, зараза… Я у нього когдась коров пас.

Пошли дальше.

Из узенького переулка вышли двое полицейских. Они были вооружены не только шашками, но и карабинами.

Парни нырнули в тень, но поздно. Полицейские уже заметили их.

– Хлопци, тикайте! – приказал Махно. – И прокламации прихватить! – Он передал приятелям пачку листовок.

Те замешкались, не хотели оставлять товарища.

– Тикайте, кажу! Я вас прикрыю!

Семен и Шмерко перемахнули через плетень, побежали по чьему-то саду, только затрещали кусты. Махно рванул в другую сторону.

– Стойте, сукины сыны! – Один из полицейских, по прозвищу Бычок, снял с плеча карабин, побежал за Нестором. – Стой, бо стрельну!

И выстрелил.

Нестор на бегу вынул из-за пазухи револьвер и, пригнувшись у забора, выстрелил в ответ.

Полицейский охнул и, схватившись за плечо, опустился на землю. Его карабин, звякнув, упал рядом.

– Ты чего, Бычок? – наклонился к нему напарник.

– Попав, зараза! – поморщился от боли Бычок и показал напарнику красную от крови ладонь.

Махно во всю прыть несся по улице и буквально нос к носу столкнулся с крупным немолодым гуляйпольцем, забойщиком скота Гнатом Пасько. Услышав выстрелы, тот из любопытства вышел со двора на улицу.

– Нестор? – Гнат заметил у бегущего парня оружие. – Це ты тут фулюганыш, артист?

Гнат решил, что хлопцев пугнули в чужих садах, и они разбегались. А револьвер – игрушка, вылитая на заводе.

– А ну кинь тот пугач!

И тут нервы у Нестора сдали. Он дважды, не целясь, пальнул в Гната и исчез в темноте.

Встретились хлопцы в кузне: Нестор, Шмерко и Семен Каретников. Разожгли небольшой костерок. Каждый рассказал о том, как уходил от погони.

– А ты точно его убил? – спросил Шмерко.

– Не знаю… Два раза стрельнул, – хмуро ответил Нестор.

Они жевали хлеб, жарили на огне кусочки сала.

Шмерко и Семен уважительно и с некоторым страхом поглядывали на Нестора, который мрачно глядел на пламя догорающего костра.

– Черт его вынес, дядька Гната… Не хотив я. А он: «Нестор, Нестор! Кинь наган!» – оправдывался Нестор срывающимся голосом.

Огородами он пробрался к хате соседки. Как и ожидал, увидел возле хаты Настю.

– Ты чого не спиш?

– Так десь стрилялы.

– Пиды до нас, глянь, може хто чужий в двори, – тихо попросил Нестор. – И в оконце на всякий случай загляны.

– Поняла, – тоже перешла на шепот Настя и исчезла.

Тишина висела над Гуляйполем. Лишь изредка где-то взлаивали собаки. Пели девчата.

Возвратилась Настя.

– Чужих никого, – прошептала она. – Ваши сплять… А чи не вы це стрилялы?

– Та ни! Я не слыхав! Може, тоби шо померещилось?

И Махно ушел к себе домой. Настя смотрела ему вслед.

А в земской больнице, в палате, где лежали раненые полицейский Бычок и забойщик скота Гнат Пасько, в эту позднюю пору горели две керосиновые лампы. Они освещали белые стены, украшенную высохшими цветами икону в углу и несколько пустых кроватей с голыми матрасами.

Здесь были врач в окровавленном халате и фартуке, пристав Карачан и урядник Лепетченко.

Грудь могучего Гната была перевязана полотняными бинтами, сквозь них проступили пятна крови.

Карачан наклонился к раненому:

– Так хто это был, Гнат? Ты узнал его?

Гнат ответил не сразу: то ли размышлял над чем-то, то ли ослаб от потери крови.

– Так хто? – Пристав, обернувшись, сделал знак уряднику и врачу, чтобы те тоже наклонились к Пасько. – Хто это был? Ты ж его разглядел?

– Чего ж… Розглядив.

– И, конечно, узнал?

– Я в Гуляйполе пошты шо всех знаю.

– Так хто ж это был?

Пасько снова долго молчал, потом тяжко выдохнул:

– Замордуете пацана. Загробыте.

– Жалеешь?

– Жалию.

– А он тебя не пожалел. И внуков твоих не пожалел.

– Бог ему судья. Не люди… Я слыхав, в нього первого стреляли. А он уже вроде як оборонявся.