Гулящая

— Пташечка моя, — ластился он к Христе. — Вот дождемся лета, я тебя в такой край увезу, что тебе и не снился. Подумай только: гора, на ней стоит домик среди густого сада, с одной стороны — пруд, с другой — лес, густой и буйный. Хоть в одной рубашке бегай, никто тебя не увидит, кроме птичек.

— А соловей там есть? — спросила Христя.

— И соловьи, и чижи, и кукушки.

Христя вскочила и, хлопая в ладоши, запрыгала от радости.

— Боже, Боже! — кричала она. — Усыпи меня на всю осень и зиму, чтобы я проснулась только весной. А еще так долго ждать. Пойдут долгие осенние дожди, расквасят землю. Туман весь свет окутает. А потом еще снег, морозы. И снова сиди дома, носа не высовывай. Господи, как долго еще до весны!

— Дурочка моя! Больше ждали, теперь уже меньше осталось.

— Где же этот рай? Как он зовется? — допытывалась Христя.

— Веселый Кут.

— Около Марьяновки?

— Да.

— Слыхала. Там дворец есть. О нем у нас всякие страхи рассказывали.

— Мало ли что выдумывают.

— Ты меня в Марьяновку повезешь?

— Повезу.

— Я там в церковь пойду. Меня никто не узнает, а я всех узнаю. Вот будет радость! А что, если твоя жена туда приедет и накроет нас? Вот уж мне достанется, все волосы вырвет.

— Выдумываешь ты разную чепуху. Не приедет она без моего разрешения. Не посмеет. Заживем мы с тобой, как в раю. Будто Адам и Ева…

Наступила осень: дожди, туманы, грязь невылазная. Христя не выходила все это время из дому; со скуки вышивала рубашки себе и Колеснику. Да хоть бы пришел кто-нибудь, а то не с кем слова вымолвить.

Как-то раз зашел Проценко по делу. Христя спряталась. Колесник и Проценко долго о чем-то говорили.

«Он, кажется, еще лучше стал», — думала Христя, глядя в дверную щель.

Вечером Колесник позвал ее чай пить. Проценко весело болтал, рассказывал смешные истории. Христя хохотала, а Колесник недовольно поглядывал на нее.

— Ты что-то очень много смеялась сегодня, — сказал он ей, когда Проценко ушел.

— А что?

— Ничего. Может, к молодому потянуло? Смотри!

Христя не ответила, но решила больше никогда не выходить из своей комнаты, когда придет Проценко.

Так она и делала.

Колесник заметил это и был очень доволен.

Как-то в воскресенье Христя оделась особенно нарядно и пошла погулять. Улицы были полны народа.

На Христе было черное суконное пальто, отороченное серым смушком, и такая же шапочка. Мороз еще больше нарумянил ее щеки. Она хороша была, как маков цвет. Все на нее заглядывались.

— А кто эта незнакомка? — спрашивали друг друга прохожие.

— Это же содержанка Колесника.

— Эх, и хороша, черт его подери!

Среди группы молодых женщин Христя заметила Проценко. «А ну, узнает он меня?» — подумала она и направилась к нему навстречу. Проценко оживленно болтал, а его спутницы громко смеялись. Христя подходила все ближе. «Кто это?» — услышала она приглушенный шепот. В это время Проценко взглянул на нее. Словно пораженный громом, он мгновенно умолк. И сразу опустил глаза.

— Ты замерзла? — обратился он к спутнице, шедшей с ним рядом.

Та что-то невнятно сказала, и они прошли мимо. Христя вскоре свернула на другую улицу и пошла домой. Смеркалось, мороз крепчал, на темно-зеленом небе загорались звезды, на улицах зажгли фонари. Дневной шум понемногу утихал, люди спешили домой. Христя шла неторопливо. Ей было досадно. Вот он какой — дома готов руки лизать, а на улице отворачивается. Где уж нам: он с барышнями гуляет, а я кто?… Содержанка Колесника… От горя сердце у нее сжалось. С опущенной головой она медленно шла по направлению к дому. Вдруг пред ней очутился Проценко.

— Здравствуйте! Гуляете?

Христя молчала.

— А Константин Петрович дома?

— Что вам нужно от меня? — сказала она сердито. — Мало вам, что молодость мою загубили?

— Вы сердитесь, что я не поздоровался с вами? Со мной была моя жена.

— Я одно только хочу знать: что вам от меня нужно?

Проценко сбивчиво заговорил о прошлом, которое так быстро миновало.

Христя была рада, что уже близко к дому. Как только они подошли к крыльцу, она резко дернула ручку звонка. Открыть вышел сам Колесник.

— Константин Петрович, мое почтение! — предупредительно сказал Проценко.

— А, то вы…

— Проводил… вот их… — Проценко указал рукой на Христю, побежавшую вверх по лестнице. — А теперь иду домой. До свидания.

— К черту! — буркнул Колесник, запирая дверь.

— Где ты подцепила этого вертопраха? — сердито спросил он Христю, вернувшись в комнату.

— А я знаю, зачем он увязался? — не менее сердито ответила Христя.

Колесник, сдвинув брови, угрожающе произнес:

— Смотри! Не очень водись с этими молодчиками, а не то в два счета вылетишь!

Весь вечер Колесник был молчаливым и неласковым. Христя тоже молчала. Установившийся мир и покой был нарушен. А Христя сейчас больше всего жаждала покоя.

Она вспомнила свое недавнее прошлое, как носилась по белу свету без руля и без ветрил, словно опавший лист, гонимый осенним ветром, и ужаснулась при мысли, что может снова вернуться к этой жизни.

— Папаша! Не сердись на меня! — сказала она нежным голосом.