Гулящая

Христя вошла и, потупившись, стала наливать чай.

Довбня поглядел на нее.

- Ты, я вижу, все еще сердишься? Я не знал, что ты такая обидчивая. Ну, прости мне, прости да послушай, что я тебе скажу. Ты знаешь Марину? Она, кажется, твоя подруга? Замуж выходит. На свадьбу приходи.

Христя, сердито сопя, налила чаю и, увидев, что Проценко еще не допил свой стакан, молча вышла из комнаты.

- Молчишь?.. Сердишься? Ну и сердись, бог с тобой! - сказал Довбня и снова закурил.

Допив чай, он сразу поднялся.

- Прощайте.

- Куда же вы?

- Надо. Одна сидит дома, скучает... Так не забудете, придете?

- Когда же?

- В первое воскресенье после богоявления... Приходите.

- Спасибо, приду.

Довбня ушел.

- А ты, дурочка, рассердилась,- проводив Довбню, сказал Христе Проценко.- И чай не захотела пить!

- Зачем же он болтает такое? Как еще пьяный не ввалился?!

- Вот женится - остепенится.

- Кто женится? он? Какая дура за него пойдет?

- Как какая? Марина!.. Он же звал тебя на свадьбу к ней.

- Он женится на Марине? - воскликнула Христя.- Будет вам, обманываете!

- В самом деле говорил, что женится. Звал на свадьбу.

- Что же, вы пойдете?

- Обещал.

- Хм...- все еще удивлялась Христя. За чаем она раз десять спрашивала у Проценко, правда ли, что Довбня женится на Марине. Все ей что-то не верилось, не хотелось верить. Проценко говорил, что Довбня не стал бы сам на себя наговаривать.

Христя была так поражена, что позабыла про свою недавнюю обиду, про свои слезы. Довбня целиком завладел ее мыслями, она только о нем и думала. Он казался теперь ей и лучше и выше.

- Если Довбня не врет и в самом деле женится на Марине, хорошее дело сделает,- сказала она, подумав.

- А что?

- Так. Не пропадет девка зря. Да и за ним присмотрит.

- Что-то мне не верится, чтоб Марина стала за ним присматривать. Не такая она! - возразил Проценко.

- Чем же она хуже других, что у нее, сердца нет? - обиженно спросила Христя,

Проценко ничего ей не ответил. Он пошел к себе в комнату почитать, а она мыла чайную посуду и все думала про Марину и про Довбню... Марина выходит замуж... Довбня женится на Марине... Кто такая Марина? Простая деревенская девка... Кто такой Довбня? Хоть и плохонький, а паныч... Гриць даже считает его умным человеком... И вот он женится, женится на Марине... Чудеса, да и только!.. Что же тут удивительного? Понравилась ему Марина, а он Марине, вот и женятся. И нет тут никакого дива. Что он паныч? Ну, а если он паныч, так разве ему можно простых девушек обманывать, с ума их сводить?.. Вот если бы и Гриць женился на мне... Разве я бы его не любила, разве я бы его не берегла? А что, если Гриць женится на мне? И я из служанки да стану барыней, оденусь, как барыня,- и не узнаешь меня... А уж любить-то буду! Матушки мои! - воскликнула Христя, прижала руки к лицу и без памяти целовала их, думая, что целует Гриця...

Кончились святки. Миновало и богоявление. Оно пришлось как раз на четверг, а в воскресенье свадьба Довбни и Марины.

- А вы все-таки думаете пойти? - спросила у Проценко Пистина Ивановна.

- А как же? Обещал. Надо пойти.

Пистина Ивановна улыбнулась, поморщилась и ничего не сказала.

В воскресенье он и в самом деле пошел. Сразу же после обеда оделся и пошел, потому что венчание должно было состояться под вечер. Христя, если бы могла, на крыльях бы за ним полетела. Ей хотелось поглядеть на Марину, посмотреть, как она одета, как будет стоять в церкви, под пару ли она Довбне. Боже, как хотелось!.. Да что поделаешь - нельзя: кроме обычной работы, барыня на понедельник задала другую работу: печь булочки к чаю, потому что на вторник позвали гостей. Надо заранее все приготовить, да и присмотреть, чтобы тесто удалось. С вечера закваску надо процедить, чуть свет замесить тесто, чтобы к утру все было готово... Христя растирает закваску, барыня стоит, смотрит, а у Христи перед глазами церковь, венчание... Никак из ума нейдет!.. "Хоть всю ночь не буду спать, а дождусь Гриця; придет, расскажет, как там все было. Он обещал не замешкаться",утешает сама себя Христя, взбалтывая в большой миске закваску.

- Будет уже! Процеди,- говорит барыня.

Христя процедила.

- Поставь на печь, пусть выстоится. Да спать пораньше ложись. В полночь надо опару поставить, чтобы к утру подошла... И я встану,приказывает барыня.

Все рано легли спать, легла и Христя. Но ей не спится: и свадьба из ума нейдет и паныча дожидается, чтобы встретить... Боже! Как долго тянется время, кажется, конца ему нет!

Наконец, Христя услыхала стук в окно... "Он, он, Гриць! Вот теперь-то он все расскажет..." Христя опрометью бросилась в сени отворить дверь.

Она не ошиблась. Это действительно был Проценко. Не успела она отодвинуть засов, как он сразу облапил ее.

- Пойдем ко мне, душечка,- шептал он, покрывая ее поцелуями, и Христя слышала, как от него несет водкой.

- Барыня скоро встанет,- ответила Христя.

- Зачем?

- Тесто поставили на завтра для булочек.

- Чертовы булочки! - крикнул он.

- Как! это ведь хлеб святой!

- Какой он там святой? И свинья, по-твоему, святая, раз человек ест ее?

- То свинья, а это ведь хлеб.