Гулливер у арийцев

что тот облился кровью, другой начал избивать несколько

подростков, видимо, заранее наметив свои жертвы.

Девушка-подросток лег пятнадцати, прижавшись к тол-

стому дереву, горько плакала. Часть ребят пыталась скрыть

свое негодование, зато некоторые с патологическим возбуж-

дением наблюдали за сценой порки; другие сохраняли ту-

пое спокойствие и невозмутимость, большинство же, руко-

водимое чувством страха, спешило подальше укрыться.

Ко мне подошел один из младших вождей и грубо за-

кричал:

— Убирайся! Здесь тебе нечего делать.

Тогда появился Кор и, низко сгибаясь, сказал:

— Вождь нас послал за хворостом.

Мы начали собирать сухие ветки, перевязали их верев-

ками и двинулись в обратный путь.

Когда мы отошли несколько в сторону, из кустов кто-то

меня потянул за одежду. Я оглянулся и увидел спрятавше-

гося в кустах Угольф а, который сказал:

— Я хочу с тобой говорить, приходи вечером, когда все

будут спать.

Я не успел ему ответить, так как раздался какой-то шо-

рох, и Угольф исчез. Мы продолжали наш путь, спускаясь

36

вниз по тропинке. Я помогал Кору нести хворост, так как

он с трудом тащил свою ношу. Наблюдая за ним и други-

ми рабами, я убедился в том, что они были очень неплохие

люди: добродушные и услужливые; женщины были, прав-

да, крикливы и раздражительны.

Ночью, размышляя об острове, на который меня забро-

сил несчастный случай, я пришел к некоторым обобще-

ниям, правда, предварительного характера. В первую оче-

редь я решил, что на острове Арии, очевидно, производит-

ся какой-то искусственный отбор по определенному приз-

наку; далее, я установил наличие определенной иерархии;

наконец, по-видимому, с рабами предварительно проделы-

вается какая-то операция, так как среди детей и подрост-

тков я не видел ни одного, похожего по внешности на Кора

и его товарищей.

Вся власть несомненно принадлежала вождям, состав ко-

торых пополнялся путем отбора: подростки с дубинами,

младшие вожди с плетью, арийские вожди со свастикой

были, очевидно, звеньями одной и той же иерархической

ступени.

По какому принципу, однако, производился этот отбор,

мне оставалось неясным.

Далее, несомненно, что на острове преднамеренно выра-

щивались определенного типа люди, которых я назвал мик-

роцефалами, вожди же называли их самцами и самками.

По-видимому, они являлись производителями, и от них про-

исходило все детское население острова. В этом случае, од-

нако, оставалось непонятным, почему среди детского на-

селения преобладали люди другого типа и другой пигмен-

тации.

Проснувшись на другой день, я поспешил выкупаться в

море и вернулся с волчьим аппетитом в пещеру. В этот

день у моего старика опять собралось несколько вождей.

Они громко разговаривали, и я услышал фразы:

— Брата Эрнеста убил Герман. Если бы он действитель-

но сорвался со скалы, у него не мог бы быть раскроен че-

реп; я убежден, что это рука проклятого Германа. Я узнаю

его топор.

37

Я понял, что на острове произошло какое-то событие, и

с любопытством ждал дальнейшего. Через час вожди во

главе с Зигфридом вышли из пещеры и направились по

тропинке к площадке, где заседало великое судилище. Я

заметил, что они сняли металлические кольца, стягивав-

шие волосы, — очевидно, это должно было служить сим-

волом траура. Всклокоченные и растрепанные волосы не

делали их лиц более привлекательными. Я, побуждаемый

любопытством, догнал Зигфрида и тихо спросил, можно

ли мне сопровождать его. Он сначала посмотрел на меня с

подозрением, но потом пошептался с другим вождем и

сказал мне:

— Иди.

Я шел в десяти шагах от вождей, стремясь не отставать

от них. Вскоре я увидел площадку с огромным знаком

свастики, остатками костров по концам ее и столбами в

промежутках между ними.

Вожди уже собирались, шли они группами по четыре-

пять человек. Через несколько минут на носилках принес-

ли старика с посохом, которого называли вождем вождей.

Его посадили на трон, стоявший в центре свастики.

Этот трон по форме напоминал седло и был обит плас-

тинками из желтого металла, — возможно, это было зо-

лото; к этому седлу была приделана спинка, очевидно, для

удобства восседающей на троне персоны. Вскоре показа-

лись четыре раба, несших носилки, покрытые серым покры-

валом, на котором были нашиты большие черные знаки

свастики.

Этот крест с согнутыми концами преследовал меня по-

всюду на острове. Мне начало казаться, что он всю жизнь

мелькал у меня перед глазами.

Носилки опустили на землю, все вожди протянули пра-

вую руку, но ничего не произнесли. Я решил держаться в

стороне и присел за камнем. Однако, один из вождей, си-

девших рядом с Германом, меня заметил, протянул руку к

тому, кто сидел на троне и сказал ему:

— Вождь вождей, что здесь делает этот проклятый метис,

упавший на наш остров?

38

Часть вождей подняла крик: «Смерть ему!»

Тогда поднялся Зигфрид и сказал:

— Братья арийские вожди, я знаю закон лучше всех. За-

кон говорит, что на собрании вождей никто из непосвящен-

ных не может присутствовать, Чужеземец, однако, был на

последнем судилище и остался жив. Я за всю свою долгую

жизнь не помню случая, чтобы человек, привязанный к

столбу, еще жил после этого. Значит, чужеземец уже яв-