Гулливер у арийцев

ляется посвященным в наши тайны, почему бы ему не ос-

таться и сегодня здесь?

Тогда встал Иозеф и возразил:

— Мы не допускаем сюда младших вождей, а для какого-

то чужеземного пса делаем исключение. Пусть брат Зиг-

фрид мне это объяснит.

— Ты прав,— сказал Зигфрид,— но можешь ли ты сюда

позвать одного младшего вождя, чтобы другие его не за-

кололи? А чужеземец один, он даже не сможет никому ни-

чего сказать, так как ему запрещено говорить. Так говорит

закон.

— Довольно, братья-вожди, — раздался голос старика с

посохом.— Пусть чужеземец остается, за него отвечает брат

Зигфрид. Мы должны заменить сегодня ушедшего в Вал-

галлу брата Эрнста кем-либо из числа младших вождей.

Герман поднялся и закричал:

— Я предлагаю Гагена — чистокровного арийца.

Я заметил, как Зигфрид при этом толкнул локтем Ру-

дольфа, тот встал и заявил:

— Вождь вождей, пусть раньше брат Герман объяснит, по-

чему у брата Эрнста, упавшего со скалы, череп расколот

топором?

У Германа на губах показалась пена, он вскочил и, раз-

махивая кулаком, прокричал:

— Эрнст разбился об острый камень, кроме того, он был

развратник и предатель. Он нарушил закон расы.

После этого заявления обстановка начала раскаляться.

Раздались угрожающие крики, замелькали кулаки.

Вождь вождей, однако, ударил посохом и закричал:

— Кто заменит брата Эрнста?

39

— Гаген, — раздался голос Германа.

— Гаральд, — закричали хором Зигфрид и сидевшие во-

круг него вожди.

В этот момент Зигфрид обратился к восседавшему на

троне:

— Раньше, чем решать, нужно выполнить то, чего тре-

бует старый закон. Пусть Герман подойдет к брату Эрнсту

и тронет рукой его грудь.

Вождь вождей подумал и сказал:

— Это верно, так говорит закон.

Герман с явной неохотой приблизился к носилкам, под-

нял покрывало и положил руку на грудь убитого.

Не успел он этого сделать, как несколько вождей закри-

чало:

— Видите, показалась кровь, это убийца!

Другие в то же время кричали:

— Ложь! Крови нет!

Я видел, как в руках вождей заблестели мечи, и понял,

что в такой обстановке я очень легко могу попасть под

удар. Мне показалось даже, что один из приятелей Герма-

на пристально на меня поглядывал, поэтому я счел благо-

разумным отправиться восвояси.

Часа через два в пещеру вернулся Зигфрид. У него по ки-

сти правой руки стекали капли крови, лицо было в крово-

подтеках. Я предложил ему свои услуги, промыл водой не-

глубокую рану в плече и забинтовал ее лоскутом материи.

Воспользовавшись случаем, я спросил Зигфрида, что случи-

лось. Он мне буркнул, что, кроме Эрнста, завтра будут сжи-

гать еще одного вождя.

— Хуже всего, что проклятый Герман уцелел.

Я решил пока больше не расспрашивать, убедившись,

что Зигфрид настроен не особенно разговорчиво.

Вечером, однако, когда мы уже легли, старик сказал мне:

— Расскажи, откуда ты прилетел и как у вас живут?

Я постарался описать Зигфриду в самых простых выра-

жениях нашу жизнь, обстановку, людей, завоевания науки

и техники, общий расцвет человечества. Я увлекся и за-

был, с кем имею дело. Опомнившись, я посмотрел на Зиг-

40

фрида и убедился, что он ничего не понял и смотрит на

меня с недоумением, смешанным с презрением.

— Есть ли у вас вожди, рабы и самцы? — спросил он.

Я ответил отрицательно.

Тогда Зигфрид пробормотал:

— Выродки и метисы, — повернулся лицом к стенке и за-

храпел.

На следующий день я решил вечером пойти на холм, на-

зывавшийся горой испытуемых. Я сообразил уже, что испы-

туемыми на острове называют детей и подростков. Самому

старшему из виденных мною на этой горе можно было дать

шестнадцать-семнадцать лет. Мне очень хотелось встретить-

ся с Угольфом и побеседовать с ним. Я поднялся по тропин-

ке и стал бродить по холму, наблюдая жизнь испытуемых.

Одни из них жили в дуплах деревьев, другие — в неболь-

ших пещерах, третьи — в неглубоких землянках.

Приближался вечер, последние лучи солнца освещали

верхушку холма. Я шел очень осторожно, не желая наткну-

ться на кого-нибудь из вождей, так как даже подросток с

дубинкой мог мне доставить неприятности.

Прошло около часу, и я собирался было уже возвращать-

ся, как вдруг услышал за собой шорох, обернулся и увидел

Угольфа.

— Я тебя жду уже третью ночь, — сказал он, — и почти не

сплю. Идем.

Он схватил меня за руку и потащил в чащу кустарников.

Я оцарапал себе руки и лицо. Наконец, мы остановились и

сели.

— Слушай, — сказал он, — кто ты такой и как ты попал к

нам?

Я, помня опыт с Зигфридом, рассказал Угольфу о себе и

о нашей планете так, как говорят с маленькими детьми, но

убедился, что Угольф многое понял. У него заблестели гла-

за и раскраснелись щеки.

— Значит, у вас нет вождей и рабов, у вас не делают людей

бесплодными?

Я утвердительно кивнул головой и спросил:

— А кого у вас делают бесплодными?

41

— Кого? Меня, всех, кто не достоин быть вождями или

самцами и самками. Вот меня хотят сделать бесплодным:

за то, что я не повинуюсь.

— А женщин тоже делают бесплодными?— спросил я.

— С ними дело обстоит немного иначе. На празднике

расы вожди берут себе в пещеру девушек и держат их там,

сколько хотят, а потом отдают их Иозефу, и он делает их

бесплодными, а вожди берут себе новых.

Угольф сжал кулаки и пробормотал: