Гулливер у арийцев

Я осторожно оборачиваюсь и пытаюсь разглядеть лицо

севшего к нам человека. Слышу, он тихо спрашивает, кто

сидит впереди. Арнольд ему объясняет. Дальше ничего не

могу разобрать — они говорят шепотом.

Автомобиль заворачивает вправо, набирает скорость. Еще

раз — вправо. Мы опять на главном шоссе.

Вдруг раздается хриплый голос Арнольда:

— Штеффен, нас везут к границе! Это...

Что-то звякнуло. Я слышу хриплое дыхание позади себя.

Я опускаю голову и больше не оборачиваюсь. Незнако-

мый резкий голос приказывает шоферу дать максималь-

ный ход. Машина бешено рвется вперед.

Раздается сигнал. Мы останавливаемся. Появляется тол-

стый человек в форме. Шофер показывает ему какую-то бу-

мажку. Машина опять срывается.

Через несколько минут мы вновь останавливаемся. Впе-

реди я вижу большую закрытую машину, освещающую нас

своими фарами. К нам подходят трое людей. Из автомо-

биля вытаскивают Арнольда. Он кажется еще ниже, чем

обычно, совсем цыпленок. Во рту у него что-то белое, на ру-

ках металлические кольца. Двое берут его за локти и втал-

кивают в большую машину.

Еще минута, автомобиль разворачивается, и мгновенно

исчезает за поворотом.

— До свиданья, Арнольд!

— Вас везти обратно? — спрашивает шофер.

Мы в свою очередь разворачиваемся, едем не особенно

быстро по направлению к границе. Опять остановка. Шофер

вновь предъявляет все тот же документ.

Я сижу, закрыв глаза. Эта сцена на меня очень сильно

подействовала. Какой у него был жалкий вид! Чувствую себя

238

отвратительно. Они с ним не поцеремонятся. Я начинаю

думать об истязаниях и пытках. По спине ползут мурашки.

Главное — этот Малыш подозревал что-то неладное, но са-

молюбие помешало ему вернуться.

А эти черти провели дело неплохо. Все прошло порази-

тельно гладко. Не понимаю только, как это нас так просто

пропустили через границу. Жалко Арнольда, но хорошо,

что все благополучно окончилось. А впрочем, черт с ним.

Не надо было быть ослом и считать себя умнее всех. Не на-

до было так покровительственно и свысока относиться к

бедному Штеффену. Наконец, если бы мне не удалось его

доставить на границу, они бы просто его кокнули. Словом,

вопрос исчерпан.

Я считаю, что все обстоит превосходно. Очень возможно,

что мне даже не придется выдумывать версию. Я, кажется,

напрасно принял меры предосторожности, поместив свои

деньги в банке в Базеле. Я убежден, что Арнольд из конс-

пиративных соображений никому не сказал о своей поездке

и не упомянул моего имени. Я правильно сделал, что ни-

где его не прописал. В отеле он пробыл каких-нибудь два-

три часа, его вряд ли заметили.

Ты, Штеффен, можешь быть совершенно спокоен. Пока

выяснится, что Арнольд исчез, пройдут недели две. Его па-

рижские друзья будут считать, что он в Страсбурге. Его до-

машние решат, что он задержался в Париже. Когда будет

установлено, что Малыш ездил в Базель, ты, Штеффен, уже

давно будешь в Париже и примешь активное участие в поис-

ках пропавшего друга. Да, ты можешь быть доволен, это на-

зывается чистая работа. Без тебя они бы ничего не сделали.

Психологическая подготовка несравненно важнее техни-

ческой.

Я решаю остаться в Базеле еще на три дня. Затем я вер-

нусь в Париж и сразу же серьезно переговорю с Форстом.

Собственно говоря, неизвестно, почему я должен покон-

чить с этой работой. Вырвать побольше денег — это другое

дело. Но эти люди должны знать тебе цену, ты же, Штеф-

фен, должен всегда помнить, что с ними нужно быть ос-

239

торожным. Ты можешь покапризничать, пошуметь, но,

смотри, не переходи границу.

Я провел в Базеле три прекрасных дня. Я, по-видимому,

стал стареть; меня тянет к молоденьким девочкам, так лет

четырнадцати-пятнадцати. Плохой признак, Штеффен. Сло-

вом, я ухитрился не скучать, даже в скучном Базеле.

14

ечером я сообщил портье, что уезжаю на следующий

день, и заказал билет до Парижа.

 Утром в день отъезда спускаюсь в кафе. Беру све-

жие французские газеты, раскрываю первую попавшуюся.

Вдруг у меня перестает биться сердце. Я чувствую, что за-

дыхаюсь, вновь перечитываю. Вижу свою фамилию в сооб-

щении, озаглавленном «Гестапо за работой».

Я напрягаю волю, чтобы сконцентрировать свои мысли,

разбегающиеся, как шарики ртути на стекле.

Этот прохвост Арнольд, оказывается, в глубине души не

доверял мне. Он оставил своему приятелю письмо с над-

писью: вскрыть через три дня. В этом письме он сообщал,

что едет в Базель для свидания с Карлом Штеффеном, ко-

торый должен был организовать на границе встречу его с

лицом, приезжающим для этой цели из Германии. Если

он, Арнольд, к указанному сроку не вернется, это будет оз-

начать, что его увезли в Германию и что Штеффен — агент

гестапо.

Я перечитываю эти строки; мною овладевает злоба. А я

еще жалел этого подлеца! Так гнусно поступить в отноше-

нии товарища. Да, именно товарища, — он ведь не имел ни-

каких оснований подозревать меня, грязная свинья!

Какую я сделал глупость, что приехал под своей фами-

лией! У меня ведь был на руках паспорт на имя Крюгера.

Теперь нужно немедленно уезжать.

240

Я подхожу к портье, прошу паспорт. Он обещает прислать

его мне в номер, нужно еще его зарегистрировать.

Мне кажется, что портье на меня странно посмотрел.