Гумайюн-намэ. Басни и притчи востока

Старик же отец не смог перенести своего позора; с ним сделался удар, и он мертвым упал на землю. А честный компаньон стал с тех пор счастливо жить да поживать, безмятежно пользуясь своей долей найденного золота.

Охотник и два студента

Один человек был такой искусный птицелов и в то же время такой превосходный рыбак, что всякий раз, как ставил силок, в него непременно попадалась какая-нибудь пташка: и всякий раз, как закидывал сеть, она всегда оказывалась наполненной до краев трепещущими рыбками. Вот однажды он и раскинул сеть по лугу, а сам спрятался вблизи. Долго пришлось ждать ему на этот раз понапрасну; наконец, к сети подошли три птицы. Но в ту самую минуту, когда он уже хотел затянуть сеть, вдруг невдалеке послышался громкий голос, и птицелов невольно побоялся, что его птицы испугаются и улетят. Тогда он встал, пошел по тому направлению, откуда раздавался голос, и скоро наткнулся на двух студентов, которые горячо спорили между собою. Птицелов подошел к ним и вежливо попросил, чтобы они на минутку прекратили свою беседу, так как иначе птицы, встревоженные шумом, пожалуй, улетят, и он их лишится.

— Хорошо, — сказали студенты, — мы, так и быть, оставим наш спор и даже не пошевельнемся; но ты дай нам обещание, что разделишь свою добычу с нами, так, чтобы каждый из нас получил по птице.

— Как же это, господа, — возразил птицелов, — я ведь человек бедный, а у меня большая семья, которую мне нужно кормить. Средства же к этому дает мне только охота. И если я отдам вам двух птиц, то что же мне останется на мою долю? Разве может мне хватать одной маленькой птички на целую семью?

— Ну, — возразили студенты, — ты часто ловишь таких птиц, а для нас это очень редкое блюдо. Если же ты не согласишься на наши условия, то мы снова, поднимем такой шум, что тебе не видать и одной птицы.

Напрасно птицелов продолжал упрашивать их; студенты упорно стояли на своем, так что наконец ему поневоле пришлось покориться судьбе и обещать каждому из них по птице.

Затянув сеть, он действительно поймал трех птиц. Тогда он вновь попытался было упросить студентов предоставить ему целиком всю добычу, но те и слушать об этом не захотели. Таким образом, ему более ничего не оставалось делать, как поделиться с ними поровну. И он сказал им:

— Ну, теперь хоть покажите себя людьми признательными и расскажите мне, о чем вы так горячо спорили, чтобы я по крайней мере мог извлечь для себя какую-нибудь пользу из вашей учености.

— Мы спорили о том, в какой доле имущества наследует гермафродит, — сказал с усмешкою один из студентов.

— А что такое гермафродит, — спросил с любопытством охотник.

— Гермафродит, — отвечали ему студенты, — это такой человек, который не мужчина и не женщина.

Охотник твердо запечатлел это слово в своей памяти. Затем, печальный, он возвратился с своей птицей домой и рассказал, какое с ним случилось приключение.

На другой день, утром, он пошел на реку и закинул там сеть. По прошествии нескольких минут он вытащил свою сеть обратно и нашел в ней прекрасную серебристую рыбку. Восхищенный ее красотою и блеском, он сказал себе: «Такой редкой рыбы не попадалось еще ни одному рыбаку на свете. Надо постараться сохранить ее живою, потому что я хочу поднести ее царю; может быть, он щедро одарит меня за это».

А случилось так, что царь тогда только что устроил у себя пруд, выложил его мрамором и велел наполнить всякими разноцветными рыбами. На том пруду у него стояла лодочка, в которой он каждый день катался, любуясь, как рыбы играют в воде. Раз, когда он именно предавался этому наслаждению, перед ним вдруг предстал человек с редкою рыбою и преподнес ее ему в подарок. Царь так обрадовался столь своеобразному подношению, что тотчас же приказал своему казначею выдать рыбаку тысячу золотых пиастров. Но один из его министров, желая выслужиться перед ним, сказал ему:

— Тебе, о царь, конечно, не безызвестно, что всякая река изобильна рыбою и что на свете есть много рыбаков, занимающихся рыбною ловлею. Если они узнают о такой твоей щедрости, то ведь нас завалят подобными рыбами, и тогда всех наших сокровищ не хватит, чтобы вознаграждать их за это столь щедрым образом. Цена рыбы известна каждому, а равно и то, сколько следует дать за нее рыбаку.

— Ты прав, — возразил царь, — да только опоздал со своим советом. Раз я уже отдал такой приказ, то как же я могу теперь отменить его?

Но министр сказал:

— Если ты, государь, позволишь, то я уж найду способ, как освободить тебя от данного слова и сберечь много денег. Спросим у рыбака, что эта рыба — самец или самка? И если он скажет, что это самец, то потребуем, чтоб он принес нам еще самку; а если он ответит в противоположном смысле, то скажем, чтобы он достал нам еще самца. Таким образом, он будет поставлен в безысходное положение, и ему придется удовольствоваться гораздо меньшим.

Тогда царь спросил рыбака:

— Скажи нам, добрый человек, что твоя рыба — самец или самка?