ДОМА действовала в нескольких направлениях. В некоторых провинциях она создавала студенческие трудовые отряды, которые должны были служить «мирной альтернативой пакистанским каникулярным вояжам»; через трудотряды прошло «более тысячи бойцов», готовых стать членами партии и служить государству[990]
. В других провинциях, например в Баглане, устраивались летние лагеря, откуда детей перевозили в пионерлагерь на территории Киргизской ССР[991]. В Гильменде или Нангархаре дети из особенно непримиримых племен пуштунов или белуджей направлялись на долгосрочное обучение в Советский Союз. Однажды во время летних каникул учеников отправили смотреть устроенную ВЛКСМ и ДОМА этнографическую выставку под названием «Племена и народы ДРА», проходившую в Лашкаргахе, бывшем американском логистическом центре[992]. Программы, которые разрабатывались и расширялись в течение десятилетия, изначально были направлены на работу с сиротами и бездомными детьми, но вскоре стали рассматриваться как средство для перемещения «выходцев из племен, особенно детей вождей, других влиятельных лиц», в качестве долгосрочной военной тактики в «племенных зонах»[993].То, что афганские дети прибывали на советскую территорию, в места, обычно предназначенные для «своих», советских детей, указывало: Москва стирала различия между «зарубежным» Афганистаном и «внутренним» Советским Союзом, и это неразличение выходило за рамки аннексии или территориальной экспансии. Афганистан, в котором правила НДПА, больше не являлся «зарубежным» пространством. Он, как и социалистические Ангола, Эфиопия или Мозамбик, стал активным участником происходившего между соцстранами процесса перемещения детей и видел свои «насущные интересы» в том, что они попадут из «родной» национальной обстановки в социалистическую[994]
. Став объектом опеки со стороны ДОМА и советских погранвойск, афганские дети вошли в имперское пространство, которое связывало афганские земли с детскими домами и вузами СССР от Украины до Таджикистана; известен по крайней мере один случай, когда афганский мальчик был приглашен в качестве «гостя» в советскую приемную семью[995]. Многие были связаны с Советским Союзом временно, так как въехали в страну в рамках десятилетней образовательной программы обмена еще в подростковом возрасте[996]. Не будет преувеличением сказать, что, несмотря на возраст, примерно 11 тысяч побывавших в Союзе афганских детей гораздо лучше представляли себе настоящие размеры СССР, чем большинство советских граждан. В сущности, они находились под советской юрисдикцией уже с того момента, когда советская граница сдвинулась, включив их в себя.Изнутри самого СССР увидеть эту «совместно конституированную» зону было трудно из‐за многочисленных границ отрицания, отделявших «зарубежное» от «своего». Еще в царские времена колониальная администрация установила в Кушке памятник, обозначив им южную точку «компаса», определявшего пространственную ориентацию Российской империи по отношению к остальному миру. Спустя столетие в Кушке проходили тщательно срежиссированные церемонии возвращения советских солдат на «родину». Однако, позиционируя границу как конкретный материальный след, а не как идею пространства, несущего в себе максимум произвольного насилия, которое легко становится «перемещаемым», эти праздники скрывали то, что граница сдвигает «фрактальные иерархии» внутрь «своего» афганского пространства[997]
. Устанавливая разграничение: советская территория — для детей, афганская — для взрослых, эти праздники маскировали политику Советов, направленную на перемещение детей между странами. А подчеркивая то, что возвращаются именно военные, они маскировали то, что в Афганистан проникали также советские гражданские и партийные институции.