Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Этот эпизод поднял неприятный вопрос. До того момента большая часть деятельности НПО была сосредоточена на внутренних границах, таких как Хазараджат и Бадахшан, или пограничных районах, центры которых все еще были оккупированы советскими войсками. Гуманитарные организации оказывали помощь населению, занимались сбором свидетельских показаний и, выполняя обе эти миссии, ссылались на чрезвычайность ситуации, что оправдывало продолжение их присутствия на афганской территории. Бывшие дипломаты ЮНИСЕФ, такие как Карл Шёнмайр, рассматривали транснациональную деятельность как обходной путь именно из‐за безответственности, которую проявляли ЮНИСЕФ и Программа развития ООН (ПРООН) всего десять лет назад. Теперь эти организации работали все лучше, но по-прежнему оставались встроенными в международную систему, признававшую кабульскую власть, и в случае распада афганского государства НПО могли оказаться единственными, кто отвечает за управление крупными территориями. «Врачи без границ» и ШКА не обещали заниматься государственной деятельностью, когда начинали участвовать в разрешении афганского кризиса, но они оказались заложниками ситуации из‐за противоречивости своих обязательств, проблем с пониманием критериев оценки, а также внешней политики Пакистана. В описываемое время единственным, что удерживало всю эту запутанную структуру, была надежда, что Наджибулла и дальше будет контролировать достаточно большую территорию, на которой сможет действовать UNOCA, и что моджахеды не захватят Кабул[1204].

Была ли такая надежда оправданной? Советский дипломат В. В. Басов в августе 1988 года сообщал руководству, что если не произойдет серьезных стратегических изменений, то «война в РА будет продолжаться и при нынешних тенденциях закончится победой оппозиции»[1205]. Оставалось уповать только на превращение Афганистана в международный протекторат. Москве, по мнению дипломата, следовало «добиваться прекращения доступа в Афганистан оружия, вести дело к демилитаризированному статусу этого государства». Предложение Басова звучало весьма странно, однако он всего лишь вторил одному из мандатов миротворческой группы ООН в Афганистане: контролировать вывод войск, поощрять возвращение беженцев, охранять границы. По сути, именно для этой цели была создана Миссия добрых услуг ООН в Афганистане и Пакистане (ЮНГОМАП). Тем не менее, как объяснялось в официальном отчете ООН, «ряд проблем неизбежно подрывал эффективность работы инспекционных групп ЮНГОМАП. К ним относились сложный рельеф местности, временной разрыв между инцидентом и получением сообщения о нем, и неудовлетворительные условия безопасности в районе действия»[1206]. В ответ на обвинения в нарушении границ со стороны Пакистана и Афганистана ЮНГОМАП установила пять дополнительных контрольно-пропускных пунктов на пакистанской стороне границы, но без особого результата[1207]. Не имея бессрочного мандата на защиту линии Дюранда, после того как в феврале 1989 года ЮНГОМАП подтвердила, что вывод советских войск состоялся, эта организация покинула Афганистан, превратив границу в ничейную территорию.

ЮНГОМАП обладала смехотворными ресурсами: всего 14 миллионов долларов и 50 военных наблюдателей (примерно один человек на каждые 33 мили границы). Ее деятельность в Афганистане не была вмешательством тех масштабов, какое ранее проводилось в Конго. Однако еще более серьезная проблема ЮНГОМАП заключалась в отсутствии политического интереса в отношении политического проекта национального государства третьего мира. В конечном счете причиной, по которой в 1978–1979 годах активисты, подобные Карлу Шёнмайру, связали гуманитарную деятельность с транснациональными группами моджахедов, состояла в том, что СССР блокировал оказание гуманитарной помощи через такие органы ООН, как ПРООН, ЮНИСЕФ и ВОЗ. Колониальная картография создала саму возможность транснациональной гуманитарной помощи, а поддержка Советским Союзом суверенитета стран третьего мира сделала ее необходимой. Однако теперь, когда Москва отказалась от своих обязательств перед третьим миром, руководители ЮНГОМАП пытались «обеспечить надежную защиту, чтобы не подвергать опасности жизни своих представителей»[1208]. Но защиты ждать было неоткуда, и потому в марте 1990 года ЮНГОМАП полностью распалась.