Гуманитарное вторжение. Глобальное развитие в Афганистане времен холодной войны

Мог ли Кабул устоять после окончательного выхода советских войск? 6 марта 1989 года премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто встретилась с высокопоставленными должностными лицами пакистанской Межведомственной разведки и послом США в Пакистане Робертом Оукли, чтобы обсудить дальнейшие совместные действия[1209]. Глава Межведомственной разведки генерал Хамид Гуль поднял ставки, выступив за наступление на Джелалабад. Переход к прямой войне против Афганской народной армии, вооруженной советским оружием, представлял немалую опасность, но в случае захвата Джелалабада моджахедами дорога на Кабул оказалась бы открыта. Тут Пакистан просчитался. Афганские пилоты на советских самолетах и подразделение советских ракетных установок «Р-17» (SCUD) отбили нападение сил Гульбеддина Хекматияра и Устада Абдула Раби Расула Сайяфа.

Не были успешными и действия поддерживаемых Пакистаном моджахедов на юге. В Кандагаре сотрудники КГБ, такие как Кравцов (прибывший туда в 1989 году), вышли за рамки той половинчатой роли, которую играл Сальников, и стали поддерживать вооруженные формирования племен. Генерал-лейтенант Нур-уль-Хак Улюми — пуштун из племени баракзай, в прошлом офицер афганской армии, отличившийся в Джелалабаде, — был назначен губернатором провинции Кандагар. Кравцов начал работать с Улюми и поползайскими лидерами, такими как Азизулла Карзай (дядя Хамида Карзая). Сотрудник КГБ заявил, что официальный курс советской политики состоит в том, чтобы сделать Кандагар «дурранийским городом», и что пакистанские пенджабцы планируют провести в нем этнические чистки. Он инициировал переговоры о поставках советского оружия и наличных денег местным племенам из союза дуррани, чтобы оттеснить поддерживаемых Саудовской Аравией и Межведомственной разведкой Пакистана ополченцев «Хезби-Ислами» Гульбеддина Хекматияра. После нескольких дней джирги была заключена сделка. Местные жители-поползаи гарантировали безопасность конвоя из 300 грузовиков, отправленного из Туркменистана через Герат в Кандагар. На протяжении всего маршрута не прозвучало ни одного выстрела. Благодаря советскому оружию ополченцы, набранные из местных племен, и армия ДРА защитили город от боевиков Хекматияра. Два транснациональных вторжения в Афганистан были остановлены.

Часто забывают, что именно промежуточное положение, возникшее после вывода советских войск, ставило перед гуманитарными организациями весьма болезненные вопросы. Вспоминается давний лозунг ШКА: «Советы — вон из Афганистана!» — сильно сказано, но в то же время вполне осуществимо[1210]. Один из членов-основателей ШКА, Гёста Хюльтен, вышел из организации в 1988 году. По его словам, роль Швеции должна была состоять «не в том, чтобы оккупировать или преобразовывать страну, а только в том, чтобы жертвовать деньги на помощь афганцам»[1211]. Другие члены ШКА были более прагматичны. Но ШКА по-прежнему сильно зависел от финансирования Шведского управления международного сотрудничества в области развития (81,6 % всех поступлений комитета в 1990 финансовом году), то есть от политической воли Стокгольма[1212]. ШУМС тщательно изучило условия финансирования и отметило, что в первоначальном контракте была указана «помощь в катастрофических условиях». В результате управление отказалось от своей первоначальной формулы — выделения суммы, которая в пять раз превышала внутренние сборы ШКА[1213]. Представление об Афганистане как о зоне гуманитарной катастрофы изначально дало Шёнмайру возможность организовать гуманитарное «вторжение», но вывод советских войск обнажил идеологические корни политики ШУМС. Чрезвычайная ситуация оккупации — это одно дело; злоупотребление властью со стороны какого-нибудь Мугабе или «местная» гражданская война — совсем другое.

Были и другие сложности. Так, события в Джурме (провинция Бадахшан) показали ограниченность политики «жизнь в опасности», которой придерживались «Врачи без границ». Медицинские бригады «Врачей», работавшие в Бадахшане, традиционно поддерживали хорошие отношения с местными властями, но к концу 1980‐х годов командир одного из боевых отрядов Ахмада Шаха Масуда начал притеснять французов. Он проявлял неуважение к персоналу их больницы, вваливался туда со своими людьми и под угрозой заряженных «калашниковых» требовал, чтобы его солдатам оказывали помощь вне очереди, пренебрегая нуждами гражданских[1214]. В ночь на 27 апреля 1990 года двадцативосьмилетний французский врач Фредерик Галлан был убит моджахедами. В ответ организация отозвала всех врачей из Афганистана[1215]. Они вернулись туда только летом 1992 года.