Гуманитарный бум

Лиза опасливо проскользнула мимо него. Он лунатически двинулся следом.

— Не думаете же вы ехать со мной! Возвращайтесь сейчас же! — сказала Лиза.

— Нет, я поеду. Я буду вас защищать.

— Что за глупости! От кого?!

Он снова насупленно промолчал.

— Нет, Мика. Я приказываю вам остаться, — Лиза вошла в вагон электрички, преграждая ему дорогу. — Мика, прекратите! Иначе вы меня рассердите!

Двери вагона закрылись.

— Прощайте, — Лиза махнула рукой в незастекленное окошечко двери.

Вагон поплыл, и Мика понурый остался стоять на платформе.

Калитка была заперта. Елена несколько раз толкнула ее, но, запертая на замок, она не поддавалась. Елена на всякий случай крикнула: «Лиза!» — и привстала на цыпочки, чтобы заглянуть за высокий забор. «Странно. Что ж она, в Москве?»

Елена приехала на дачу Борщевых, чтобы подробнее расспросить о Феде. Она убеждала себя, что ей необходимо знать все детали его ухода, известные Лизе и Алексею Степановичу, все мельчайшие подробности, на самом же деле она знала гораздо больше их и надеялась как бы позаимствовать их неведенье, чтобы избавиться от безнадежной очевидности своих догадок. Ей было совершенно ясно, что Федя к ней не вернется, другие же наверняка не понимали этого, и их непонимание было единственным спасением для Елены.

Никого не застав на даче, она отправилась к соседям. Соседка чистила красную смородину, держа на коленях наполненный ягодами таз.

— Извините, а Борщевых нет? — спросила Елена, не поднимаясь на последнюю ступеньку крыльца и показывая этим, что не собирается слишком долго задерживать хозяйку.

— Никого. Алексей Степанович в больнице, а Лизочка в Москве.

— Ах, в Москве! Спасибо… — Елена задумчиво спустилась на ступеньку вниз.

— Вы лучше к Колпаковым зайдите. Их дача на краю поселка, веселенькая такая, с бельведерами. Они вам все расскажут.

Отыскав колпаковскую дачу, Елена почувствовала, что у нее исчезло последнее желание разузнавать что-либо о муже.

— Здравствуйте, — сказала она молодому человеку с худым вытянутым лицом и большой родинкой на щеке, читавшему за столом террасы. — Это дача Колпаковых?

— Кажется, да, — молодого человека ничуть не смущало, что его не слишком твердое знание фамилии хозяев противоречит той уверенности, с которой он у них обосновался. — Прошу вас…

Он пододвинул Елене плетеный стул.

Она села, ожидая, что последуют расспросы, но молодой человек углубился в книгу в обветшалом, старинном переплете.

Елена кашлянула.

— Простите… — она хотела спросить, как ей найти Алену Колпакову, но вместо этого сказала: — А что это вы читаете?

— Это? — он взглянул на обложку, как будто только сейчас удосужился поинтересоваться заглавием книги. — «Послание старца Филофея, Елизарова монастыря великого князя к дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю», «Православный собеседник», май, Казань, 1861 год.

— И о чем же этот старец пишет?

— А вот послушайте: «Братия, не высокоумствуйте! Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех; учуся книгам благодатного закона, как бы можно было мою грешную душу очистить от грехов».

Молодой человек захлопнул книгу.

— И что вы в этом нашли? Оправдание невежества? — подозрительно спросила Елена, опасаясь, не скрывается ли здесь подвоха.

— А по-моему, здравая мысль, — его глаза смеялись.

— Но ведь он призывает ничего не читать, а только богу молиться, ваш старец! — Елена сердилась оттого, что не могла поколебать его насмешливого спокойствия.

— Зато язык какой! — он словно подбрасывал хворост в костер.

— Язык — это, знаете ли… — она не знала, что возразить.

— «Еллинских борзостей не текох», — с удовольствием процитировал он. — Хорошо, давайте знакомиться… Лев.

— Елена… — ей казалось, что после знакомства должен начаться наконец серьезный разговор, но молодой человек снова углубился в книгу. — Простите, а где Алена?

— Сейчас мы ее разыщем, сейчас… — он спешно дочитывал страницу. — Пошли!

— Куда? — растерялась она.

— Вам же нужна Алена, а она в лесу.

— Далеко?

— Понятия не имею.

— А лес большой?

— Говорят, он тянется до Можайска.

— Что ж вы меня, в Можайск за собой потащите?! Хорошенькое дело! Вообще какая у вас странная манера! Вы кто?

— Я Лева.

— Хватит вам! Отвечайте серьезно, или я никуда не пойду! Как вы очутились на этой даче, если вы толком не знаете фамилии хозяев?!

— Я их ограбил, а потом сел читать книгу.

— Похоже.

— А вас я собираюсь заманить в лес и там наброситься.

— Правда, кто вы?! — взмолилась Елена.

— Лев Борисоглебский, состою при особе ее величества Алены Колпаковой. — Он встал и щелкнул каблуками.

— А, Лев Борисоглебский… — без всякого интереса сказала она, на минуту задумалась, грустно улыбнулась своим мыслям и проговорила со вздохом: — А меня недавно муж бросил…