Гуру и ученик

Точно так же днём ранее, когда Странник возвращался из Туринджала, ему встретился Сундарам, старший сын Шриранганатха Айяра, приглашавший его к себе домой в Тирукойилур. Но евангельские принципы остаются актуальными в любой ситуации: «Не ходите от дома к дому, оставайтесь там, где вас принимают, до тех пор, пока вам рады, с простотой принимайте всё, что вам предлагают…»[93] В конце концов, всё, что происходит, — лила Господа и Его милость.

VII. ДНИ БЛАГОДАТИ

Странник провёл со своим гуру две незабываемые недели. Это были дни безмятежности и реализации, те редкие минуты человеческой жизни, которые хотелось бы повторить вновь в полной мере, те особенные мгновения, когда осознаёшь, что живёшь на глубоком духовном уровне, для которого весь мир внешних проявлений остался позади, и ты оказываешься лицом к лицу с Реальностью[94].

Распорядок дня прост и очень гибок. На рассвете совершаешь омовение у большого колодца во дворе или в реке, протекающей примерно в километре от ашрама (правда, в марте она пересыхает — полностью или частично). В 9-10 утра завтрак. В полдень небольшая сиеста. В течение всего дня посетители из близлежащих деревень, а также паломники из отдалённых мест приходят получить даршану учителя. В один из воскресных дней поток гостей Тапованама (паломников, последователей и искателей) не прерывался с 7 утра до восьми вечера, так что гуру удалось сделать лишь один десятиминутный перерыв на обед.

Приём пищи зачастую превращался в настоящий пир. Обычно его организовывали ученики из города или аграхарама по случаю семейного торжества, дня рождения или в связи с другими событиями в качестве доказательства страстной преданности гуру и в ожидании его благословений; подношения в виде еды типичны для индуизма и его социально-религиозных устоев.

В такие дни предобеденные омовения носили подчёркнуто церемониальный характер. Свами просили встать на камень перед дверью подсобного помещения, использовавшегося также и в качестве трапезной. Ученик омывал его стопы, массируя их любящими руками и украшая сандаловой пастой. Затем он со сложенными руками обходил вокруг Свами и совершал поклон. Монашеское облачение Странника неоднократно делало объектом поклонения также и его самого[95].

Поистине, за эти дни Странник узнал столько нового! В то же время ему приходилось быть очень внимательным, чтобы не совершить какую-нибудь оплошность, ведь тамильские брахманы тщательно соблюдают все правила поведения. Подобные ошибки были бы ещё более непростительными для того, кто имел дерзновение облачиться в одежду индийцев, отказавшихся от всего.

К примеру, однажды утром Шри Джнянананда принимал англичанина, и тому принесли чашечку кофе. Невежественный гость выпил её в «отвратительной» манере европейцев и жителей Северной Индии (т. е. прикоснувшись к чашке губами). После этого ни один представитель высокой касты не смог до неё дотронуться, не говоря уже о том, чтобы вымыть её. С другой стороны, француженка, преподававшая в местном колледже, во время посещения ашрама вообще отказывалась пить в течение всего дня, признавшись позднее, что ещё не освоила тамильский способ употребления напитков и хотела любой ценой избежать оскорблений со своей стороны.

Однажды мы все сидели на полу, проводя ритуал окропления пищи, лежавшей перед нами на банановых листьях. И вдруг Свами Джнянананда поднял голову и спросил гостей: «А понимаете ли вы, что делаете?» Собравшимся брахманам пришлось признать своё невежество, хотя с самого детства они проводили подобный обряд два-три раза в день и наизусть знали все мантры.

«Вам следует понимать значение того, что вы делаете, — продолжал гуру. — В противном случае, какой смысл в ваших обрядах и мантрах? Смотрите, вначале вы окропляете землю, затем лист, затем, взяв немного воды в ладонь правой руки, вы рисуете круг над едой, которую собираетесь съесть. Все эти действия символизируют, или, скорее, осуществляют — по крайней мере, в той степени, в которой вы думаете об этом и верите в это, — отделение пищи для вашей плоти. На самом деле в нашей жизни нет ничего мирского. Ни одно движение наших конечностей, ни одно действие наших чувств не остаётся незатронутым Священным, которое мы носим в себе и которое нас окружает. Вода — великий очиститель. Она очищает наши тела как от материальной грязи, так и от ритуальной нечистоты; она также символизирует внутреннее омовение, которое не менее важно. Перед совершением любого обряда мы совершаем омовение. Кто из вас осмелится пойти в храм или начать есть, не выполнив эту обязанность? Когда вы возвращаетесь домой, не должны ли вы ополоснуть ноги, прежде чем переступить порог? Это ещё один знак того, что ничто нечистое не должно войти в святилище вашего духа, и это подтверждается фактом, что по возвращении из храма или с реки омовение не требуется.