Гуру и ученик

Свами Джнянананда принадлежал к традиции санньясы, основанной в VII в. Шрипадой Шанкарачарьей. Один шаг отделял его от статуса Джагад-гуру Шанкарачарьи, высшего положения, которое может занять санньяси в духовной иерархии своей школы, однако Джнянананда стал нищим аскетом. Странствуя из страны в страну, из города в город, он делился своим опытом и своими знаниями со всеми желающими, вне зависимости от их происхождения или религии. Коренным образом отличался он от тех «учителей» (как западных, так и индийских), которые, однажды надев шафранное дхоти, начинали мнить себя «реализованными мастерами», привлекая толпы легковерных учеников, организуя «адвайтические» курсы и семинары по всей Индии (а то и по всему миру): ведь даже само понятие «адвайтической встречи» кажется абсурдом — адвайте невозможно обучить, её невозможно продать или подарить! Кто может обучить и чему?

«Шива простирается перед Шивой, Шива возлагает Свои благословенные ладони на Шиву, всё есть лила Шивы…»[117]

Метод Свами Джнянананды предельно прост и вместе с тем чрезвычайно традиционен:

«Нужно начинать с азов: молитвы, ритуального поклонения, джапы, или непрестанного повторения божественного имени, — одним словом, с бхакти»[118].

Бесполезно выдумывать своё «недвойственное единство» с «Брахманом», который для неофита остаётся точно таким же концептуальным идолом, как и любое другое Божество любой другой религии.

«Наша цель — не убедить себя в том, что различий не существует, что никто ничем не связан, что Атман — внутреннее измерение нашего существа. Всё это — рассуждения и фантазии. Культивировать их — означает бесконечно ходить вокруг горы, вместо того чтобы пойти по единственной крутой тропе, ведущей на вершину. Многие популярные руководства по веданте советуют садхаке думать: „Я — вечное, нерождённое, недвойственное сознание, бесконечное блаженство". Но всё это бесполезно: на самом деле этот путь абсолютно неверен для уровня осознания, на котором находится садхака»[119].

Лишь когда ученик готов (не с точки зрения воспалённого воображения его собственного эго, а с точки зрения традиционного гуру; дающего ему наставления), вступает он на «царский путь» дхьяны, созерцания своего истинного Я. Многие западные посетители Джнянананды уезжают из Тапованама разочарованными: на самом деле их привлекает не истинное послание веданты, не индийская духовность, а их собственные представления об оных, подчас драматическим образом отличающиеся от реальности. И лишь единицы, подобные Абхишиктананде и его другу Гарольду, действительно готовы встретиться со страной Бхаратов, в которой на протяжении тысячелетий из поколения в поколение передаётся единственное послание: тат твам аси, ты есть То.

В лице гуру Абхишиктананда встречается не только с мудростью Упанишад, но и с живым воплощением традиции тамильских поэтов-бхактов, наянмаров, страстных поклонников Бога Шивы. Наставления Джнянананды постоянно перемежаются с отрывками из стихотворений Маниккавасагара, Тируджнянасамбандара, представляющих собой саму душу тамильского народа (точно так же, как Госвами Тулсидас воплощает чаяния народов Северной Индии). Гуру и сам не лишён поэтических талантов: многие из его строк не раз вдохновляли Абхишиктананду на собственные стихотворения, посвящённые Шиве (Который отныне стал своего рода ишта-дэватой французского Свами, его излюбленным проявлением Божественного).

Спустя несколько лет после встречи со Свами Джнянанандой Абхишиктананда принимает окончательное решение переехать на Север, в Гималаи, где он, подобно своему учителю, предаётся многомесячным медитациям, странствует, встречается со святыми людьми. Особые отношения связывают его со Свами Чиданандой Сарасвати, преемником великого Шивананды. Впоследствии Чидананда вспоминал:

«Я всегда чувствовал близость к Свами Абхи- шиктананде, ибо он был воплощением подлинного духа отречения. Мы были подобны братьям-близнецам»[120].