Гусси. Защитница с огненной скрипкой

Длинный рукав подхватил край подола, и платье закружилось, медленно вальсируя на гладком дощатом полу. Говорите про мистера Джилли что хотите, но он был настоящим чистюлей. У меня иногда тарелки в буфете не сверкали такой чистотой, каким был у него пол. А платье всё танцевало, искусно выполняя сложные па в такт моей мелодии. Когда я заиграла припев («Слава святой Мери Кин, покровительнице обители Биботтл!»), с пола поднялся ещё один наряд, цветастое домашнее платье с широким поясом, и составил компанию зелёному туалету – теперь они танцевали вдвоём. Должна признаться, это было красивое зрелище: два элегантных туалета, заполненные лишь дыханием ветра, кружились в шелесте ткани над полом. Рядом со мной заскулил Сверчок, он стал теребить меня за рукав, как будто просил прекратить играть.

И тут случилось нечто любопытное.

Представляете, я вдруг почувствовала, что не хочу останавливаться. Я не хотела увидеть, как прервётся танец двух платьев. Я наслаждалась тем, как они танцуют для меня. Мне как будто наконец-то воздали по заслугам, искренне выразив восхищение моей игрой. Я исполнила последние четыре куплета и, когда заиграла последний припев, не удержалась от слёз. Стоило умолкнуть последним звукам скрипки, как платья разомкнули объятия и опустились на пол безжизненной грудой ткани.

Я осторожно подобралась к зелёному платью и потыкала носком башмака. Оно было совершенно пустым – даже воздуха внутри не осталось. Я наклонилась и подняла его.

Это был действительно красивый наряд, изысканный и шикарный, в таком впору явиться на бал в особняке Беннингсли. Хотела бы я однажды облачиться во что-то похожее и побывать на балу. Правда, не обязательно в таком же платье, я вообще сомневалась, что платья – это мой стиль. Достаточно будет просто быть нарядной, на время отказавшись от мантии Защитницы. Но вряд ли мне вообще суждено это испытать, почувствовать себя элегантной и свободной и беззаботно кружиться в вальсе, как только что делали эти два чудесных платья.

Я почувствовала в себе нечто странное: дедушка Вдова называл это ощущение зовом. Это когда ты сам не понимаешь, что заставляет тебя поступать именно так. Дедушка Вдова всегда предупреждал меня, что нельзя поддаваться зову. Он объяснил, что он иррационален и чаще всего противоречит долгу и ответственности Защитников.

– Нам не зря были даны правила и предписания, – повторял он. – Следуй правилам и выполняй Ритуалы, и делай это безукоризненно, во что бы то ни стало. Не слушай тоненький голосок, толкающий тебя то в одну сторону, то в другую. Перед тобой всегда есть прямая дорога. Это путь, проложенный Ритуалами. Всё остальное опасно.

Но в жизни было не всё так просто. Этот зов не был мимолётным любопытством, из-за которого мы суём нос в кладовку соседа или совершаем какую-то похожую ерунду. Это была песня. Мелодия, так и звучавшая у меня в голове, пять жалких нот, повторяющихся без конца. Она так привязалась ко мне и не давала покоя, как будто Сверчок выл у меня над ухом.

И я сделала кое-что, чего, скорее всего, делать было нельзя. Я выпрямилась, и подняла скрипку, и сыграла эту песню – в точности, как хотел от меня зов. Это был весёленький мотивчик, и он был таким энергичным, что я невольно ускорилась.

Клетчатое платье поднялось с пола и потянулось, как будто после сладкого сна. Оно немного покачалось на месте, прислушиваясь к мелодии, шелестя подолом у себя в углу. Затем зелёное платье подскочило и сделало пируэт, развеваясь, как пышный цветок. Смокинг с плывущим над ним цилиндром отвесил забавный поклон и понёсся в танце рука об руку с длинным свадебным туалетом, со всей элегантностью следуя моей музыке.

Вскоре уже всё помещение заполнили костюмы и платья и пустые головные уборы, подхваченные дикой пляской. Невидимые танцоры двигались в унисон: никогда в жизни я не видела ничего более невероятного. Можете мне поверить: даже гостиная старой Эсмерельды не могла похвастаться такой вечеринкой. Беспорядок непрерывно нарастал: платья кружились всё быстрее, один за другим всё новые костюмы соскакивали с плечиков и накидывались друг на друга. Я играла быстрее и быстрее, так что вторившие ритму наряды сливались в цветастом водовороте, образуя целую вселенную ярких красок. Я как будто сама создавала этот мир, своей песней вдыхая в космическую пустоту новую жизнь. Все эти изысканные туалеты послушно танцевали под мою песню, все созданные мною миры оживали и умирали, повинуясь звукам скрипки. Я чувствовала, как молнии слетают с моих пальцев, играющих целыми вселенными, – наверное, так чувствует свою силу и власть Тот, Кто Слушает.