Гусси. Защитница с огненной скрипкой

Проснувшись на следующее утро, я сразу почувствовала: что-то не так. Такое чувство иногда возникает: воздух как будто потрескивает от искр подступившей вплотную близкой опасности. Даже Сверчок заскулил, просыпаясь. Ангелина заснула прямо на полу, её перо с Павлиньим глазом так и лежало рядом, подмигивая мне, как странная драгоценность, загадка, которую я не смогла решить. На кухне я уронила вилку, и она громко ударилась об пол. Я замерла на миг, но Ангелина даже не шелохнулась. Наверное, так и провела всю ночь, пытаясь обнаружить своих родных, затерявшихся где-то во тьме.

Если Клеймо вырезала не Ангелина, это сделал кто-то другой, и мне нужно было выяснить, кто. Я стиснула зубы, три раза глубоко вдохнула и постаралась сосредоточиться. У меня есть дело, и я его сделаю. На этом мы со Сверчком отправились выполнять Ритуалы.

Как раз, когда я заканчивала обходы противосолонь, солнце яркой вспышкой поднялось над горизонтом, осветив Всадницу, галопом возвращавшуюся в посёлок.

Я взяла скрипку и заиграла «Утренний гимн» – медленнее и дольше, чем обычно, как будто старалась привлечь к себе этими звуками Всадницу. Когда я закончила, Всадница верхом на Дарле оказалась передо мной, и вид у обеих был такой измученный, как будто они только что переплыли глубокую реку. Большой Гордо захлопнул за ними ворота.

– Я принесу воды. – И Большой Гордо побежал в сторожку.

– Гусси… – с трудом прохрипела Всадница.

– Не спеши, передохни, – сказала я. – Ещё успеешь рассказать.

– Ты не понимаешь, – продолжала она, – это та девчонка, о которой ты меня спрашивала. Её родня.

Я испуганно посмотрела на неё. Только бы они спаслись. Только бы выжили.

– Да-да. Что ты узнала?

– Нет никакой родни в пустыне, – отрезала она. – Никто не слышал ни о каких путниках, застигнутых ночью бурей, никаких следов их стоянки. Гусси, я обшарила в этой пустыне все закоулки. Нет ни обломков повозки, ни следов наводнения. Ни костей, ни тряпья, ничего.

– О чём это ты толкуешь?

Она посмотрела на меня: её лицо было обожжено солнцем и покрыто пылью.

– Я толкую о том, что девчонка врёт, – сказала она. – Я не знаю, ни откуда она явилась, ни как добралась сюда. Но она не могла отбиться от каравана, которого не было – это я гарантирую.

Большой Гордо вернулся с кувшином воды для Всадницы, а Дарлу взял под уздцы и повёл в конюшню.

У меня не было слов. Если Ангелина врёт, как она сумела сюда добраться? И зачем вообще она сюда явилась?

Однако времени на раздумья мне не дали. Потому что именно в эту минуту ко мне прибежал Коннор Карниволли, испуганный и отчаявшийся.

– Мой папа! – только и смог выдохнуть он.

– Что случилось?

– Погибель его захватила!

У меня глаза полезли на лоб.

– То есть как захватила?

– Она прямо в нём, – сказал Коннор Карниволли. – У моего папы зараза.

И Коннор разрыдался. Наверное, мне следовало обнять его и крепко прижать к себе. Мне следовало утешить своего лучшего друга. Но всё, на что я оказалась способна, – стоять столбом, раскрыв рот, не понимая, что делать. Погибель наслала заразу на человека, на отца моего лучшего друга, и в этом была моя вина. Я должна была прекратить это намного раньше. И я бы сделала это, если бы хотя бы наполовину была такой Защитницей, каким был дедушка Вдова.

– Коннор! – окликнула я.

Он поднял на меня опухшее от слёз лицо – ни следа от привычной улыбки до ушей. Он был испуган и растерян – поражённый горем мальчик. И никто не мог ему помочь, кроме меня.

– Я сейчас.

Я побежала в Приют и собрала всё, что сумела найти: все до единого пёрышки кардинала, и зелья, и порошки, и запихала их в заплечный мешок. Туда же поместились пурпурно-фиолетовая свеча, запасные струны для скрипки и кроличья лапка – на удачу.

– Что случилось? – спросила Ангелина.

– Долго объяснять, – буркнула я. Глубоко вздохнула и посмотрела на неё как можно более грозно. – А ты чтобы не смела высунуть нос из Приюта, понятно?

Ангелина как-то съёжилась под моим взглядом, она явно испугалась. Это заставило меня почувствовать себя совсем паршиво – ну не могла же я позволить ей слоняться по посёлку без присмотра?

Впрочем, сейчас было не до неё. У меня на руках оказался отец, которого надо было спасать, и посёлок, который надо было защищать. Я поцеловала подвеску из черепахового панциря и дважды позвонила в беззвучный колокольчик, который мог услышать только Тот, Кто Слушает. Ни разу в жизни я не прибегала к этим силам, прося о помощи. Ни разу в жизни я не сталкивалась с такой угрозой.

Я выскочила наружу: Коннор так и оставался на месте, ждал меня.

– Бежим к твоему папе! – сказала я.

Он кивнул.

И мы с Коннором и Сверчком помчались к дому Карниволли, и судьба всего посёлка оказалась у нас в руках.

Глава 16