Гувернантка

Он прошел в ванную, принес таз и несколько застиранных полотенец. Мы вместе собрали воду, пока Алевтина здоровалась со своими знакомыми, которые, услышав шум, вышли из своих комнат. Сразу сложно определить их пол и возраст, все были слишком похожи друг на друга неформальными прическами и этнической одеждой. Они с трудом вникали в происходящее и помощь оказывать не собирались.

Я посмотрела на время и поняла, что опоздала на последнюю электричку, спросила у Алевтины, что она планирует делать.

– Буду мыть посуду, – ответила Аля, пришлось пояснить ей, что я интересуюсь, будет ли она здесь ночевать.

– Да, я здесь остаюсь.

А мне оставалось только ехать на вокзал, поэтому спешить было некуда. Я аккуратно присела за кухонный стол, изучила расписание электричек, еще раз проверила сколько времени может занять обратная дорога и с сожалением позвонила тете. Не вдаваясь в подробности, я сказала, что приеду в субботу. Затем я спросила Алю нельзя ли попросить кого-нибудь проводить меня до метро.

– А я думала вы с нами останетесь, – ответила Аля.

Конечно, перспектива провести ночь на вокзале не вызывало у меня положительных эмоций, но и оставаться здесь желания тоже не было. Я, еще раздумывая как поступить, спросила, неужели есть свободная кровать.

– Конечно, – горячо ответила Аля, – у Андрея.

Оказалось, что соседа снизу зовут Андрей. И он не просто сосед, которого залили водой, а арендодатель этой квартиры. Квартиру снимала коммуна, в которую когда-то входила и Алевтина, теперь она иногда приезжает навести порядок и пообщаться со своими друзьями. А в этот раз привезла им православную литературу. Здесь у меня мелькнула не самая благопристойная мысль – я подумала, что знай я о содержимом коробки, предложила бы раздать эти книги прямо на перроне. Таким образом они имели бы шанс попасть к тому, кто в них испытывал потребность. Коммунары проявили полное равнодушие к описанию жизни православных святых.

Андрей открыл дверь и впустил нас к себе без вопросов. Я начала рассказывать, что опоздала на электричку и хотела продолжить, но он сделал жест рукой, как бы говоря, что он всё понял и разъяснения не требуются.

В начале его квартира мне показалась, может быть более чистой, но не менее захламленной, чем та, что он сдавал. Но потом я рассмотрела все более внимательно и увидела, что прихожая и одна из комнат используются как склад и мастерская. В прихожей были зачехленные табуреты, стулья, составленные на столько компактно, как это только было возможно, а в самой большой комнате стояла старая мебель, которую Андрей реставрировал. Во всей квартире стоял специфический запах, но не настолько сильный, чтобы быть неприятным. Как только мы вошли, Андрей закрыл комнату, в которой работал, мы устроились на кухне, где было свежо из-за открытого окна. Мне понравился деревянный сундук, собранный вероятно лет сто назад. Он стоял под кухонным столом, и Алевтина по-хозяйски поставила на него ноги. Выпив, с нами чай, она пошла спать, привыкшая рано вставать, она моментально уснула, на разложенном для нас диване, белье хрустело, очевидно было из прачечной. А я проголодалась и с удовольствием пила чай на кухне и ела предложенные бутерброды. На потолке расплывалось мокрое пятно, под ним стояло ведро. Андрей рассказывал про свою работу, видимо заметив с каким удовольствием я разглядываю и стол, и кухонные шкафчики. Всё в его квартире было интересно. У меня на кухне стоял кухонный гарнитур из сетевого магазина, в доме, где я работала – мебель была из ценных пород дерева, сделанная на заказ. А у Андрея все было не самым практичным, но каким-то сказочным. Портила впечатление плотная пленка, Андрея заливали не в первый раз и это была мера безопасности. Стол, за который мы сидели был сверху украшен мозаикой из разным пород дерева. Андрей долго рассказывал о том, как и где его нашел.

Когда я осталась одна, решила спать в кресле, оно было большое, мягкое, сон пришел не сразу. Я долго крутила в голове воспоминания из детства, которые свалились на меня в электричке.

***

Красивая женщина, лица я не видела, но почему-то знала, что красивая и добрая. Она шла по солнечной аллее, но там впереди ее ждет опасность, пытаюсь ее предупредить, но не могу произнести ни звука. Я беззвучно шевелю губами, но она не видит этого и идет, идет, пока не исчезает в огромном темном пятне. Это был сон. Я проснулась было еще очень темно, но пора было выходить и ехать на вокзал.