Homo ludens

5 апреля 1919 года в семье Самуила и Иты Паперных родились близнецы Борис и Зиновий. Борис, мой папа, прожил недолгую жизнь. Он окончил Академию связи, когда началась война. Близнецы восприняли сообщения о начале войны с юношеским восторгом. Дедушка Шмилик рассказывал, что пришел удрученный домой и увидел такую картину: Боря и Зяма кидались подушками друг в друга, пух летел во все стороны, а они гоготали: разобьем этих подлых фрицев, ура-ура![8]

У Бори была бронь, но он ушел воевать. И погиб в феврале 1942 года где-то под Смоленском, не дожив двух месяцев до своего 23-летия. Когда моя мама смотрела фильм «Летят журавли», она всегда рыдала навзрыд. Мамочка осталась вдовой в 19 лет.

Хорошенькая, в кудряшках девочка (это я о себе!) была любимицей всей семьи. Дедушка Шмилик, бабушка Ита, Зямочка, а также бабушка Аня и мамочка Мира (это ветвь Кривинских), а позднее и Вова Собкин души во мне не чаяли. Я была очень похожа на папу. Помню, я любила сидеть на маленькой скамеечке у ног дедушки и смотреть, как он с помощью специальной машинки набивает табаком папиросные гильзы. И очень удивлялась, что он часто внимательно глядел на меня, прижимал к себе – и начинал рыдать.

Надо сказать, что дедушка мог плакать по любому поводу – не важно, радостному или печальному. В раннем детстве близнецы пели в хоре. Дедушка Шмилик ходил на все отчетные концерты, садился в первый ряд, вынимал большой носовой платок и при первых же звуках хорового пения начинал громко всхлипывать и восклицать: «Зяма! Боря!»

Росли дети, внуки, но дедушка не менялся. Как-то (мне уже было лет двадцать) мы с ним пошли на спектакль Анатолия Эфроса в Театр на Малой Бронной, где мой брат Вадик делал декорации к спектаклю «Брат Алеша». На сцене стоял куб, и дедушка уже начал всхлипывать. Но вот свет погас, спектакль начался – и куб повернулся. «Вадик!» – громко воскликнул Шмилик. И вытащил большой носовой платок. На нас зашикали.

Подрастал мой сын Леша, дедушкин правнук. Когда он лихо исполнял на шестиструнной гитаре классику, дедушкины платки не просыхали.

Детство у меня было абсолютно счастливым. И в нем, конечно, постоянно присутствовал Зямочка. Мы жили тогда большой семьей на даче в Баковке. Всякие игры, беготня, походы в лес, на речку, потрясающие посиделки на веранде под абажуром, игры в слова – и везде заводилой был Зяма. Самым притягательным для нас, малышни, конечно же, был маленький домик посреди участка – обитель и вотчина Зямы.

А ведь всего этого могло бы и не случиться, если бы когда-то давным-давно, в начале прошлого века две еврейские женщины случайно не встретились в электричке. Они разговорились, и выяснилось, что обе едут в лагерь навестить своих детей: бабушка Ита – Зиновия и Бориса, а бабушка Аня – дочку Мирочку. К концу поездки они уже знали друг о друге практически все. Оказалось, что Бен-Хаим, родной брат бабушки Ани, и Гиттл, родная сестра бабушки Иты, – муж и жена, живут в Израиле. История вообще-то романтическая. Бен-Хаим со студийцами-вахтанговцами уехал, как рассказывают, на гастроли в Польшу и там страстно полюбил несравненную красавицу Гиттл. Несколько позже студия уехала в Израиль, где и создала театр «Габима», знаменитый по сей день. Наш Бен-Хаим являлся одним из организаторов театра и его бессменным актером.

Так подружились семьи Паперных и Кривинских. Дети перезнакомились, тем более что жили-то в одном дворе: недалеко от метро «Красносельская», на Русаковской улице, в доме 2/1. Семья мамочки – на пятом этаже в правом корпусе, а Паперные – на втором в левом. Окна выходили друг на друга, мы иногда обменивались сигналами, но смотрели мы на них сверху вниз.

Перед самой войной Боря с мамой поженились. Какое счастье, дорогие мои родители, что вы успели запланировать меня! Родилась я в эвакуации, в поселке Миловка, что под Уфой, и мне было два месяца, когда папочка по дороге из военного училища к месту своего назначения (а назначили его начальником связи штаба полка) заехал домой – встретиться с любимой женой и с дочкой Ирочкой. А через два месяца его не стало.

Стоят: бабушка Ита, ее сестра Муня; сидят: Фелиция (жена Ехиеля), Ехиель (брат Иты) с Борей, неизвестный, дедушка Самуил (Шмилик) с Зямой. 1921, близнецам 2 года 6 месяцев. Архив семьи Паперных

Так и росла я в двух семьях, а Зямочка написал такие стишки:

Ира, дочка командира,
Забияка и задира.
Мира – миссис,
Ира – мисс.

Мира Иру уложила,
Говорила: спи, спи, спи!
Ира тут же намочила:
Ей послышалось пис-пис…