Homo Revolution: образ нового человека в живописи 1917-1920-х годов

Ошибочно было бы рассуждать о «Беспризорниках» только лишь как о сильной реакции на неблагополучный быт того времени. Для Богородского это, несомненно, и романтичность мироощущения, и реальность сильных характеров и чувств. Экзотика бесстрашных, ни перед чем не останавливающихся обитателей улиц несомненно проявилась в работе художника. Он словно приглашает зрителя полюбоваться вместе с ним этим причудливым миром, незамеченным большинством в суете большого города. Всё это служит прекрасным примером сложности и противоречивости искусства начала XX-го века.

Работы Александра Древина легко узнать из множества полотен его современников, так сильно выделяется необычный образ мира, создаваемый художником. Властной мощью тишины, бесконечной застывшей энергией и тихим чувством насыщены все его работы. Он являлся одним из крупнейших художников русского авангарда, участником многочисленных выставок, его картины приобретались крупнейшими музеями и коллекционерами в России и за рубежом. Позднее его творчество было объявлено формалистским, его отстранили от преподавания в университетах, от участия в выставках, его искусство подвергается гонениям и нападкам прессы, и, после его ареста, ему не только было запрещено работать, само имя великого художника было подвергнуто запрету.

В 1916-ом году он работает над картиной «Беженка» (рис. 18), ставшей квинтэссенцией страха человека, попавшего в ходе войны в другой город, в чуждую и незнакомую ему среду, испытавшего глубочайший страх и растерянность в хаосе происходящего.51

(рис.18)

Суть произведения заключается не в желании художника отразить быт и среду человека, покинувшего привычное ему место, сколько отразить само его мироощущение, само бытие этого беженца, с его опустошенностью, оторванностью, неприкаянностью, в полной его ненужности этому миру. Особенную смысловую нагрузку приобретает общий колорит полотна: серый, почти черный тон, грязно-темная охра, умбра, сиена, кобальт. Цвет здесь предназначен в первую очередь не для того, чтобы определить колорит предмета, а для передачи общего психоэмоционального настроя картины, передачи ощущения мрачной опустошённости, отражения эмоционального состояния человека, его внутреннего ощущения. Передача пространства подчинена той же интерпретации, оно словно сжато, замкнуто в себе, ощущение воздуха пропадает, несмотря на окружающее фигуру городскую площадь. Беженка кажется словно застывшей в пейзаже серой улицы. В полотне не отражена никакая перспектива, пространство никуда не продолжено, улица перегорожена домом с закрытыми наглухо окнами. Женщина словно находится одна в опустевшем незнакомом месте, где никто не придёт к ней на помощь, где не случится никакое будущее, словно жизнь остановилась в этом мгновении мёртвого города. Художник намеренно лишает полотно свето-воздушной среды: он изображает небо низко опустившимся над головой женщины, предметы не имеют тени, ведь ни один луч солнца не проникает в этот оцепенелый, кошмарный мир. Время здесь остановилось, отсекая прошлое и не имея доступ к будущему, на картине есть только мучительно длящееся «сейчас». Это сложное мироощущение, с присущим ему внутренним страхом, несчастьем и потерянностью в мире назревающих страшных перемен, со всем присущим ему психологизмом, как нельзя точно передано художником. Не зря даже непосредственно образ беженки и окружающий её фон передан крайне схематично – словно вместе со своей родиной человек потерял и лицо и самого себя. Александр Древин в картине «Беженка» затрагивает проблему не только исторической, но и общечеловеческой значимости. В общей невозможности говорить открыто правду и высказывать свои мысли и своё мнение художник идет путём глубоких иносказательных метафор. Согласие и гармония с окружающим его миром рушатся под натиском гнетущего, тяжелого духовного климата в стране. И в этом всём рождается его «Беженка» – так явственно отразившая личную ноту мировоззрения Древина.

C 1918-го года Петроград перестает быть столицей России и находится буквально на грани выживания. Количество жителей города сокращается более чем в два раза, но посреди хаоса, бесконечных расстрелов и озлобленных людей продолжает работать Кузьма Петров-Водкин. Он мужественно переносит невзгоды нового строя и, даже, утверждает, что голод помогает ему творить. Как и многие другие интеллигенты того времени он не перестает видеть прекрасное, ведь, иначе, жизнь для него теряет всякий смысл. И тяга к прекрасному не угасала в обессиленном беспорядками и разрухой Петрограде, в его опустевших дворцах и усадьбах. Одна из самых проникновенно нежных и, в то же время, классически строгих картина Петрова-Водкина «1918 год в Петрограде» (рис. 19) почти сразу, с первой же выставки, получила второе название «Петроградская Мадонна».

(рис.19)