How to Read Literature Like a Professor

Если да, то это не символизм, а аллегория. Вот как работает аллегория: вещи обозначают другие вещи по принципу "один к одному". Еще в 1678 году Джон Буньян написал аллегорию под названием "Прогресс пилигрима". В ней главный герой, Кристиан, пытается добраться до Небесного города, но по пути ему встречаются такие отвлекающие факторы, как "Уныние", "Тропа первоцвета", "Ярмарка тщеславия" и "Долина смертной тени". Другие персонажи носят такие имена, как Верный, Евангелист и Великан Отчаяния. Их имена указывают на их качества, а в случае с Отчаянием - еще и на его размеры. У аллегорий одна задача - донести определенное послание, в данном случае - стремление набожного христианина попасть на небеса. Если есть двусмысленность или отсутствие ясности в отношении соответствия один к одному между эмблемой - образной конструкцией - и тем, что она представляет, то аллегория терпит неудачу, потому что послание размыто. Такая простота цели имеет свои преимущества. Книга Джорджа Оруэлла "Ферма животных" (1945) популярна среди многих читателей именно потому, что из нее относительно легко понять, что все это значит. Оруэлл отчаянно хочет, чтобы мы поняли суть, а не смысл. Революции неизбежно терпят крах, говорит он нам, потому что те, кто приходит к власти, развращаются ею и отвергают ценности и принципы, которые они первоначально приняли.

Символы, однако, обычно не работают так аккуратно. То, на что ссылаются, скорее всего, не сводится к одному высказыванию, а включает в себя целый ряд возможных значений и интерпретаций.

Рассмотрим проблему пещеры. В своем великолепном романе "Проезд в Индию" (1924) Э. М. Форстер в качестве центрального инцидента рассматривает возможное нападение в пещере. На протяжении всей первой половины произведения над сюжетом витают Марабарские пещеры; о них постоянно говорят, они где-то там, примечательные, каким-то неопределенным образом загадочные. Наша независимая и прогрессивная героиня, Адела Квестед (вам не кажется это имя символичным?), хочет их увидеть, и доктор Азиз, образованный индийский врач, организует поездку. Пещеры оказываются не совсем такими, как их рекламируют: изолированными в бесплодной пустоши, неукрашенными, странными, жуткими. Миссис Мур, будущая свекровь Аделы, испытывает неприятные ощущения в первой из пещер, когда вдруг чувствует гнетущую тесноту и физическую угрозу со стороны присоединившихся к ней людей. Адела замечает, что все звуки сводятся к пустому рокочущему шуму, так что и голос, и шаги, и чирканье спичкой приводят к этому рокочущему отрицанию. Миссис Мур, понятное дело, надоели пещеры, и Адела немного пошарилась по ним сама. В одной из пещер она внезапно настораживается, полагая, что, в общем, что-то происходит. Когда мы видим ее в следующий раз, она убегает с места происшествия, бежит и падает вниз по склону, чтобы упасть в объятия расистской английской общины, которую она так яростно критиковала раньше. Вся в синяках, царапинах и шипах кактусов, она в шоке и абсолютно уверена, что на нее напали в пещере и что Азиз, должно быть, был ее обидчиком.

Была ли эта пещера символичной? Еще бы.

Чего?

Боюсь, это уже другой вопрос. Мы хотим, чтобы это что-то значило, не так ли? Более того, мы хотим, чтобы это означало что-то одно, единое для всех нас и на все времена. Это было бы легко, удобно, удобно для нас. Но эта легкость привела бы к чистому проигрышу: роман перестал бы быть тем, чем он является, - сетью смыслов и значений, допускающей почти безграничный диапазон возможных интерпретаций. Смысл пещеры не лежит на поверхности романа. Скорее, он ждет где-то в глубине, и часть того, что он требует от нас, - привнести в эту встречу что-то от себя. Если мы хотим понять, что может означать тот или иной символ, мы должны применить к нему различные инструменты: вопросы, опыт, уже имеющиеся знания. Что еще Форстер делает с пещерами? Какие еще результаты в тексте или использование пещер в целом мы можем вспомнить? Что еще мы можем применить к этой пещере, что может принести нам смысл? Итак, начнем.