How to Read Literature Like a Professor

1) Не все болезни созданы одинаковыми. До появления в двадцатом веке современных санитарных норм и закрытых систем водоснабжения холера была почти такой же распространенной, гораздо более агрессивной и разрушительной, чем туберкулез (который обычно называли чахоткой). Тем не менее холера и близко не стоит с туберкулезом по частоте литературных проявлений. Почему? В основном из-за образа. У холеры плохая репутация, и лучшая в мире фирма по связям с общественностью практически ничего не может сделать для ее улучшения. Она уродлива, ужасна. Смерть от холеры некрасива, болезненна, зловонна и насильственна. В тот же период конца XIX века сифилис и гонорея достигли почти эпидемических масштабов, но, за исключением Генрика Ибсена и некоторых более поздних натуралистов, венерические заболевания почти не попали на литературную карту. Сифилис, конечно, был prima facie свидетельством секса за пределами брака, морального разложения (заразиться им можно было, якобы, только посещая проституток), а потому табуирован. На третичных стадиях, конечно, это также приводило к неприятным последствиям, включая потерю контроля над конечностями (внезапные, судорожные движения, о которых пишет Курт Воннегут в своем "Завтраке чемпионов" 1973 года) и безумие. Единственным известным викторианцам способом лечения была ртуть, которая делала десны и слюну черными и несла свои опасности. Так что эти два заболевания, несмотря на их широкую распространенность, никогда не были болезнями из списка "А".

Что же тогда является главной литературной болезнью?

2) Это должно быть живописно. Что, вы считаете, что болезнь - это не живописно? Подумайте о чахотке. Конечно, ужасно, когда человек кашляет так, что кажется, будто он пытается вырвать целое легкое, но больной туберкулезом часто приобретает какую-то причудливую красоту. Кожа становится почти полупрозрачной, глазницы темными, так что страдалец приобретает вид мученика на средневековых картинах.

3) Его происхождение должно быть загадочным. И снова чахотка была явным победителем, по крайней мере у викторианцев. Ужасная болезнь иногда охватывала целые семьи, как это случалось, когда один из членов семьи ухаживал за умирающим родителем, братом или ребенком, ежедневно вступая в контакт с зараженными каплями, мокротой, кровью в течение длительного периода времени. Однако для большинства людей того века способ передачи инфекции оставался туманным. Конечно, Джон Китс не подозревал, что, заботясь о своем брате Томе, он сам обрекает себя на гибель, так же как и Бронте знали, что их поразило. То, что любовь и нежность должны быть вознаграждены продолжительной смертельной болезнью, было сверх иронии. К середине девятнадцатого века наука выяснила, что холера и плохая вода идут вместе, так что в этом не было ничего загадочного. Что касается сифилиса, то его происхождение было слишком ясным.

4) Она должна иметь сильные символические или метафорические возможности. Если с оспой связана какая-то метафора, я не хочу об этом знать. Оспа была отвратительна как по своему внешнему виду, так и по оставляемым ею уродствам, не предлагая никаких конструктивных символических возможностей. Туберкулез, с другой стороны, был болезнью истощения, как в смысле истощения человека, становящегося все тоньше и тоньше, так и в смысле истощения жизни, которая часто едва начиналась.