И Бог ночует между строк. Вячеслав Всеволодович Иванов в фильме Елены Якович

И вот открывает как-то отец газету, а там поперек всей первой полосы: разоблачена террористическая группа эсеров, состоявшая из… И одна из первых фамилий, которая бросается ему в глаза, — В. Б. Шкловский. Ну, отец, как он мне рассказывал, подумал: «Наверное, они его арестовали, как жалко». Но жизнь идет, надо получить деньги в Госиздате. Окошко в кассе еще не открылось, а уже кто-то ждет. Оказывается, Шкловский. Как такое может быть? Отец подходит к нему и шепчет: «Витя, это о тебе в газете?» Тот говорит: «Да, ты знаешь, обо мне, но дело в том, что я уже договорился перейти через финскую границу. Но мне нужно за это заплатить, а у меня денег нет, поэтому я пришел сюда, мне полагается гонорар, я первый стою, получу и сразу пойду. На границу». Получает деньги при отце, уходит. Они театрально не прощались, уже набрались другие люди.

Подумайте, в это время ЧК ищет Шкловского в разных местах — у Тынянова и дома у него засада и так далее. А он благополучно ушел на советские госиздатовские деньги в Финляндию, потом дальше в Берлин, где пишет Zoo. А потом Шкловский соображает, что ему там делать нечего, иностранных языков он не знал и не хотел, не мог учить… И он пишет письмо во ВЦИК, что просит дать ему разрешение вернуться. Пишет: не поступайте со мной, как с пленным курдом, я воевал на Ближнем Востоке и заметил, что у всех курдов отрублена левая рука, а они, когда сдаются в плен, поднимают левую руку, не трогайте моей левой руки!

Как ни странно, подействовало. Его никогда не арестовывали. Он ведь не просто эсер, он эсер-террорист, участвовал в планировании террористических актов. Но тем не менее вот ничего с ним не случилось. Я думаю, что особые вкусы Сталина сыграли роль. Сталин не слишком любил большевиков, поэтому некоторые писатели, которые проштрафились во время гражданской войны, ему скорее были если не совсем близки, как Булгаков, которого он явно принимал как антисоветчика… Но к другим он тоже относился неплохо. Не совсем загадка, поверьте.

Что с отцом происходит дальше… Он написал поразительную книгу «Тайное тайных», собрание таких новелл о человеческом бессознательном. Его обвинили потом во фрейдизме, бергсонианстве, во всех смертных грехах. Из переписки его с Фединым видно, что сексуальные проблемы у него огромные были — в смысле бесконечного количества любовниц. То есть это был не просто алкоголизм, а какой-то вид такого богемного почти помешательства. Потому что ну зачем уж столько женщин? Непонятно было. А вот на самом деле литература лучше всего у него в это время. «Тайное тайных» вышло в первом издании в 1927-м, второе издание — в 1929-м. 1929-й — это год, когда Сталин окончательно пришел к власти. И тут его начинают ругать. Например, выходит его рассказ «Особняк». И следом карикатура Кукрыниксов: Всеволод Иванов в особняке, откуда высовывается его рука и душит пролетариат за горло. Романы «Кремль» и «У» — запрещенные тексты. Фадеев ему сказал про «У», что «даже не думай кому-нибудь показать». Фадеев читал первые сто страниц. Действие разворачивается между рождением в 1929 году сына, то есть меня, «родившегося в те дни, когда назревали события, описанные в ‘У’», и разрушением в 1932 году храма Христа Спасителя. В романе «Кремль» политики нет. Это просто вне советской литературы находится. Это ужгинский кремль, город Ужга, выдуманный. И там история русского издания «Нового завета», отчасти подлинная. То есть скорее проблема отношения к религии. Но он не был православным человеком, поэтому я думаю, что этот роман и православным тоже не будет нравиться.

Он, конечно, развил ту часть жизни своего отца Вячеслава Алексеевича, которая связана с равным признанием разных религий. Я думаю, что буддизм ему нравился все-таки тем, что буддизм не требует свершения никаких обязательных обрядов. Вы можете быть буддистом и ходить в христианский храм — вы никого не предаете.

Отец увлекался индийской философией, йогой, медитацией. Сохранилось пять книжечек массовых, популярных — ну, какой-нибудь 1910–1911 год. Он их просто всю жизнь носил с собой. Потом уже сохранял как память. Так что вначале это была йога и такой общий интерес к спиритуализму, я думаю, с сильным мистическим началом.