И боги услышат

Девушка повернула голову и прищурилась. Да, среди колышущихся трав виднелся шест эбенового цвета, увенчанный символом в виде изогнувшейся молнии. Железо! А оттенок ему придавали благовония, которыми моряки натирали артефакты и реликвии для их сохранности. Выпрямившись, Нилани сделала несколько шагов к чуду, желая получше его рассмотреть. Но она увидела нечто другое. За росшим из земли шестом виднелся провал. Из него, словно язык, торчало начало широкой каменной лестницы. Только тогда девушка поняла значение символа на шесте. Вернее, не символа, а древней буквы.

Перед ней разверзся вход в деревню М, дом метроников.

Нилани чистила рыбу на жаре и носила корм в птичник за день до того, как там меняли подстилку. Она знала, что такое неприятный запах. Но поднимавшееся из под земли зловоние невозможно было описать простым словом «неприятный». Или даже «отвратительный». Это был мерзостный густой смрад, будто исходивший от мёртвого бога, гниющего в земле со дня новой зари. Нилани не дышала, но эта первозданная вонь всё равно забралась к ней в нос, заставляя желудок сжиматься от рвотных позывов. Девушка обрадовалась, что не успела позавтракать.

Когда первый шок прошёл, Нилани сделала шаг назад и едва не споткнулась об Ихи. Похоже, мальчишка достаточно пришёл в себя, чтобы устоять на ногах, пусть и слегка пошатываясь.

– Ты это… – попросил он, нервно дёргая себя за ухо. – Не говори никому, ага? Про цветы. То есть, спасибо, конечно. С меня должок. Но остальным не говори.

– Зачем они тебе вообще понадобились?

– Ну… – он смутился ещё сильнее. – Краска.

– Краска?

– Ну да. Я ж не знал, что красильные фиалки… или орхидеи? В общем, я же не знал, что они ядовитые!

Нилани едва не расхохоталась.

– Ты думал, что это орхидеи!? Но они же крупнее. И лепестки у них совсем другие, – она махнула рукой, обрывая поток собственных рассуждений. – Вас разве не учили различать растения?

Ихи дёрнул себя за ухо.

– Нас учили, что на поверхности опасно. И детям там делать нечего.

Девушка опешила. Неужели боцман может не пускать юнг в поле? Эта мысль удивляла даже сильнее, чем новость о том, что метроники живут под землёй. Получится ли договориться с такими странными существами? А ведь договариваться придётся, это был важный пункт её плана.

– Так чего? – мальчишка дёрнул её за рукав. – Не расскажешь?

Нилани торжественно взмахнула рукой в шутливой пародии на клятву.

– Я сохраню твою тайну. Если ты отведёшь меня к тому, кто может принять моё приветствие, – она подмигнула. – Традиции обязывают представиться, а я не хочу их нарушать.

Юнга просиял:

– Конечно! – он потянул девушку к лестнице, уходившей в смрадный провал. Но Нилани инстинктивно попятилась.

– Погоди, – она глубоко вздохнула. – Это вход?

Ихи посмотрел на неё как на сумасшедшую:

– Ага.

– Почему он так… пахнет?

– Чего? А. Там же грибная ферма. У вас таких нет?

Нилани лишь покачала головой.

– А что вы тогда делаете с дерь… – мальчишка осёкся и снова дёрнул себя за ухо, подыскивая слово поприличнее. Девушку это позабавило. «Вот что значит быть взрослой, – подумала она. – Мальчишки перестают при тебе ругаться».

– Что мы делаем с нечистотами? – подсказала Нилани. – Выливаем на пашни.

– Не-чис-тотами, – повторил Ихи, пробуя новое слово, и переспросил: – А что такое пашни?

Нилани вдохнула и, взглянув на лестницу, обречённо уточнила:

– Так ты говоришь, что нам туда.

– Если хотим быстрее попасть к капитану.

«Уж лучше бы ты оказался мороком», – подумала девушка и, прижав рукав к носу, велела:

– Веди.

Пока они спускались по ступенькам, в голове Нилани проносились панические мысли:

«Я уже никогда не буду чистой. По крайней мере, пока не отскребу кожу до крови и не сбрею волосы, брови и ресницы. Хорошенькая картина получится на празднике итогов».

Тоннель напоминал внутренности исполинской змеи, чуть чуть забиравшей вправо. «Может, он так и появился, – подумала Нилани. – Ползла себе гадина, но окаменела. А люди теперь пользуются». Мысль девушке понравилась. Так и надо было поступать с древностями – рационально. Вот только в кишках змей не встречается глаз. Ну, или Нилани никогда его не находила. Здесь же… Едва они спустились в мягкий полумрак, как на неё уставились слепые бельма. Десятки. Нет, сотни. На мгновение Нилани парализовал ужас. Но она тут же одёрнула себя: «Это же грибница». И действительно, из зловонного бурого компоста, которым были обмазаны округлые стены грота, торчали аккуратные белые шляпки. Девушка подумала, что никогда больше не будет есть соленья метроников. Ну… может быть, и будет, но только хорошенько прожарив перед употреблением!

А Ихи уже бежал впереди, указывая сразу во все стороны:

– Раньше поверху текла речка, но потом её осушили, ага. И сделали дыры, чтобы свет пустить. Для людей. Грибам не надо. Им темнота нравится. И запах.

– В грибах ты, похоже, разбираешься лучше, чем в фиалках, – поддразнила девушка.