И будет вечен вольный труд

Мой взгляд теряется в торжественном просторе…
Сияет ковыля серебряное море
В дрожащих радугах, — незримый хор певцов
И степь и небеса весельем наполняет,
И только тень порой от белых облаков
На этом празднике, как дума, пролетает.

1862

М. Н. Каткову {261}

Мы — москвичи! Что делать, милый друг!
Кинь нас судьба на север иль на юг —
У нас везде, со всей своею славой,
В душе — Москва и Кремль золотоглавый;
В нас заповедь великая жива,
И вера в нас досель не извелася,
На коих древле создалась Москва
И чрез нее — Россия создалася.
Там у гробов иерархов и царей,
Наметивших великие ей цели,
Они видней, и ты поймешь ясней,
Куда идти, и как мы шли доселе,
И отчего во дни народных бед,
И внешних бурь, и всякого шатанья,
Для всей Руси как дедовский завет
Родной Москвы звучало увещанье.
Храни ж его, отцов завет святой,
Как Ермоген^{262}

в цепях, в тюрьме сырой,—И в жизни путь всегда увидишь правый,
И посрамишь всяк умысел лихой,
Всяк вражий ков и всяк соблазн лукавый.

1867

Алексей Михайлович Жемчужников

1821–1908

Притча о сеятеле и семенах

Шел сеятель с зернами в поле и сеял;
И ветер повсюду те зерна развеял
Одни при дороге упали; порой
Их топчет прохожий небрежной ногой,
И птиц, из окрестных степей пролетая,
На них нападает голодная стая.
Другие на камень бесплодный легли
И вскоре без влаги и корня взошли,—
И в пламенный полдень дневное светило
Былинку палящим лучом иссушило.
Средь терния пало иное зерно,
И в тернии диком заглохло оно…
Напрасно шел дождь и с прохладной зарею
Поля освежались небесной росою;
Одни за другими проходят года —
От зерен тех нет и не будет плода.
Но в добрую землю упавшее семя,
Как жатвы настанет урочное время,
Готовя стократно умноженный плод,
Высоко, и быстро, и сильно растет,
И блещет красою, и жизнию дышит…
Имеющий уши, чтоб слышать, — да слышит!

1851

Зимняя прогулка в деревне

Вид родной и грустный!.. От него нельзя
      Оторваться взору…
Тянутся избушки, будто бы скользя
      Вдоль по косогору…

Из лощины тесной выше поднялся

      Я крутой дорогой;
И тогда деревня мне открылась вся
      На горе отлогой.

Снежная равнина облегла кругом

      На деревьях иней;
Проглянуло солнце, вырвавшись лучом
      Из-за тучи синей.

Вон — старик прохожий с нищенской сумой

      Подошел к окошку;
Пробежали санки, рыхлой полосой
      Проложив дорожку.

Вон — дроздов веселых за рекою вдруг

      Поднялася стая;
Снег во всем пространстве сыплется как пух,
      По ветру летая.

Голуби воркуют; слышен разговор

      На конце селенья;
И опять все смолкло, лишь стучит топор
      Звонко в отдаленьи…

И смотреть, и слушать не наскучит мне,

      На дороге стоя…
Здесь бы жить остаться! В этой тишине
      Что-то есть святое…

1857