И будет вечен вольный труд

Клубятся тучи, млея в блеске алом,
Хотят в росе понежиться поля,
В последний раз, за третьим перевалом,
Пропал ямщик, звеня и не пыля.

Нигде жилья не видно на просторе.

Вдали огня иль песни — и не ждешь!
Все степь да степь. Безбрежная, как море,
Волнуется и наливает рожь.

За облаком до половины скрыта,

Луна светить еще не смеет днем.
Вот жук взлетел и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.

Покрылись нивы сетью золотистой,

Там перепел откликнулся вдали,
И слышу я, в изложине росистой
Вполголоса скрыпят коростели.

Уж сумраком пытливый взор обманут.

Среди тепла прохладой стало дуть.
Луна чиста. Вот с неба звезды глянут,
И, как река, засветит Млечный Путь.

<1854>

Ответ Тургеневу

Поэт! ты хочешь знать, за что такой любовью
      Мы любим родину с тобой?
Зачем в разлуке с ней, наперекор злословью,
Готово сердце в нас истечь до капли кровью
      По красоте ее родной?

Что ж! пусть весна у нас позднее и короче,

      Но вот дождались наконец:
Синей, мечтательней божественные очи,
И раздражительней немеркнущие ночи,
      И зеленей ее венец.

Вчера я шел в ночи и помню очертанье

      Багряно-золотистых туч.
Не мог я разгадать: то яркое сиянье —
Вечерней ли зари последнее прощанье
      Иль утра пламенного луч?

Как будто среди дня, замолкнувши мгновенно,

      Столица севера спала,
Под обаяньем сна горда и неизменна,
И над громадой ночь, бледна и вдохновенна,
      Как ясновидящая шла.

Не верилося мне, а взоры различали,

      Скользя по ясной синеве,
Чьи корабли вдали на рейде отдыхали,—
А воды, не струясь, под ними отражали
      Все флаги пестрые в Неве.

Заныла грудь моя, но в думах окрыленных

      С тобой мы встретилися, друг!
О, верь, что никогда в объятьях раскаленных
Не мог таких ночей, вполне разоблаченных,
      Лелеять сладострастный юг!

1856

«Зреет рожь над жаркой нивой…»

Зреет рожь над жаркой нивой,
И от нивы и до нивы
Гонит ветер прихотливый
Золотые переливы.

Робко месяц смотрит в очи,

Изумлен, что день не минул,
Но широко в область ночи
День объятия раскинул.

Над безбрежной жатвой хлеба

Меж заката и востока
Лишь на миг смежает небо
Огнедышащее око.

Конец 50-х годов

Дождливое лето

Ни тучки нет на небосклоне,
Но крик петуший бури весть,
И в дальном колокольном звоне
Как будто слезы неба есть.

Покрыты слегшими травами,

Не зыблют колоса поля,
И, пресыщенная дождями,
Не верит солнышку земля.

Под кровлей влажной и раскрытой

Печально праздное житье.
Серпа с косой, давно отбитой,
В углу тускнеет лезвие.

Конец 50-х годов

«Ты видишь, за спиной косцов…»