И будет вечен вольный труд

Уж как был молодец —
Илья Муромец.
Сидел сиднем Илья
Ровно тридцать лет,—

На тугой лук стрелы

Не накладывал,
Богатырской руки
Не показывал.

Как проведал он тут,

Долго сидючи,
О лихом Соловье,
О разбойнике,—

Снарядил в путь коня:

Его первый скок —
Был пять верст, а другой —
Пропал из виду.

По коню был седок,—

К князю в Киев-град
Он привез Соловья
В тороках живьем.

Вот таков-то народ

Руси-матушки!
Он без нужды не вдруг
С места тронется;

Не привык богатырь

Силой хвастаться,
Щеголять удальством,
Умом-разумом.

Уж зато кто на брань

Сам напросится,
За живое его
Тронет не впору,—

Прочь раздумье и лень!

После отдыха
Он, как буря, встает
Против недруга!

И поднимется клич

С отголосками,
Словно гром загремит
С перекатами.

И за тысячи верст

Люд откликнется,
И пойдет по Руси
Гул без умолку.

Тогда все трын-трава

Бойцу смелому:
На куски его режь,—
Не поморщится.

Эх, родимая мать,

Русь-кормилица!
Не пришлось тебе знать
Неги-роскоши!

Под грозой ты росла

Да под вьюгами,
Буйный ветер тебя
Убаюкивал,

Умывал белый снег

Лицо полное,
Холод щеки твои
Подрумянивал.

Много видела ты

Нужды смолоду,
Часто с злыми людьми
Насмерть билася.

То не служба была,

Только службишка;
Вот теперь сослужи
Службу крепкую.

Видишь: тучи несут

Гром и молнию,
При морях города
Загораются.

Все друзья твои врозь

Порассыпались,
Ты одна под грозой…
Стой, Русь-матушка!

Не дадут тебе пасть

Дети-соколы.
Встань, послушай их клич
Да порадуйся…

«Для тебя — все добро,

Платье ценное,
Наших жен, кровь и жизнь,
Все для матери».

Пронесет бог грозу,

Взглянет солнышко —
Шире прежнего, Русь,
Ты раздвинешься!

Будет имя твое

Людям памятно,
Пока миру стоять
Богом сужено.

И уж много могил

Наших недругов
Порастет на Руси
Травой дикою!

8 декабря 1854

Пахарь