И был мне сон. Стихи

Духмяный лотос пал, и с ветки
платан листок роняет редкий,
дождь моросящий стих под вечерок.
Вдруг пригрустнулось что-то, светлячки
из тьмы мигают мне сквозь бамбучки,
во мху ступеней щелкает сверчок.
Гость мой сокрылся в западную даль.
Кто ж музицирует тебе на лютне?
Усугубив печаль,
там, на вершине смутной
кукушка голосила бесприютно.

Так грустно, что не долги наши встречи!

Ах, для чего же ветер
опять нас лепестками разметал?
Туманы на воду осели,
челнок уходит вдаль,
как жухлый лист осенний.
Твоя Вэньцзюнь[18] выходит за порог
в бамбуки, и чулок совсем промок.
Вот ты вернешься, вместе
отведав доброго вина,
под звень хрустальных штор окна
до света налюбуетесь на месяц[19].

В подпитии бродил, ветрами полн

Мелодия «Хуань си ша»

Я жил у старшей сестры в Шаньян, что в районе Мянь[20]. Слева виднелось озеро Байху, справа – Юньмэнские топи, и на тысячи ли раскинулся весенний разлив. К горизонту уходили сохлые травы, кое-где обнажались остывшие за зиму пески. А по осени года бин-у[21] мы с племянником Анем брали лодку и собирали водяные орехи, а то занимались ночным ловом или же раскидывали бамбуковые садки. Тешили душу сочинением стихов на горных тропах, но, умолкнув, отчего-то унывно замирали в бескрайних просторах.

В подпитии бродил, ветрами полн,
следил, как сокол пал на сохлый дол.
Под вечер душу истерзала мука.

Иссохнув, ты вверяешь грусть струне,

в тревожном сне кручинясь обо мне.
Не надо было торопить разлуку.

Необозримо распахнулась даль

Мелодия «Нишан чжунсюй ди-и»

В год бин-у[22] я остановился в Чанша[23] и поднялся на пик духа огня Чжужун[24]. Там-то и прочувствовал мелодии «Хуандиянь» и «Сухэсян», обращенные к духам. […] Странник, я невольно проникся их грустью.

Необозримо распахнулась даль,
где пали лотосы, а мне возврата нету.
Недугов несть числа, я духом пал,
не нужно мне шелковых опахал,
пора сменить одежды лета.
Дня жизни мимолетен свет,
и под стропилами
залетных ласточек уж нет.
Так где ж ты, милая?
На штору лунный луч проник,
и мнится – это милый лик.

Трещат сверчки,

забившись в уголки,
напомнив мне юйсиневы стихи[25],
сплетающие нить тоски.
О, вы, скитаний давних тени,
на горных тропах плач свирели
под ивы сенью.
Все минуло, все лепестки слетели
на гладь реки,
сверкавшей бирюзой.
Я обездолен,
чего же ждать мне боле?
Лежу хмельной, и лишь кувшин со мной[26].

На жухлых травах – дымка грусти

Мелодия «Таньчунь мань»