И далеко, и близко

— Отлично! Мы отлучимся по одному важному делу! Про разговор о ветрах никому не говори! — строго велела Катерина. Вышла, сообщила Баюну, что они отлучатся, да и не стала уточнять, куда именно, ибо Кот был занят — жевал. Поэтому, пока прожевал, пока проглотил, пока сфокусировался на том, что ему его радость что-то сказала, Катя с Жарусей были уже очень далеко.

Катерина летела в шапке-невидимке, Жаруся отлично умела сливаться с любым пространством, так что добрались без приключений. Вниз в пропасть Птица нырнула стремительно, у Катерины аж дух захватило! Да, глыба льда была там, почти утонувшая в снегу, она надёжно удерживала плененный ветер. Вой доносившийся оттуда заставил Катерину поёжиться. Так можно выть только в смертельной тоске.

— Да, оставить его там… Это как-то совсем не правильно! — шепнула Катерина Жарусе.

— Давай. Поговори с ним. Я сейчас размету снег сбоку.

Вихрю померещилось какое-то движение, и он замолк, с надеждой всматриваясь в толщу льда. Он понимал, что попался! Кащей хозяин жестокий, если уж решил наказать, пусть даже и ни за что, может продержать его тут столетия! А может… Может и вовсе забыть! Неужели же он вспомнил? Да, Вихрь понял, что хозяин случайно отказался от него, но сейчас за возможность вырваться отсюда, он с радостью снова принесёт клятву! И тут сбоку снег исчез, лед стал совсем прозрачным и Вихрь увидел… Нет, этого просто не могло быть! Та девчонка, сказочница, и Жар-Птица! Вот кто пришел! Он сжался в тугой комок. Много чего было сделано и одной и другой! Именно он сумел изловить обессиленную Жар-Птицу и загнать её к ледяному зеркалу! А уж сколько раз он уносил девчонку!!!

— Всё! Вот сейчас она скажет что-то, и я стану просто скоплением скознячков, распадусь на воздушные волокна и исчезну! — понял Вихрь.

— Эй, чего ты там забился в самый дальний угол? Выбраться не хочешь? — послышался голос девчонки.

— Что? — Вихрю померещилось, что он ослышался. Он развернулся и осторожно подлетел поближе.

— Жар-Птица сейчас растопит этот угол, и ты сможешь выбраться! — сказала Катерина.

— Скажи про условие! — шепнула Жаруся. — Только если он будет тебе служить!

Катерина уже даже рот открыла, а потом замотала головой. — Нет, не надо! Пусть летит!

Жаруся усмехнулась и махнула крыльями на ледяную глыбу. Та сопротивлялась недолго, покрылась трещинами, заплакала стремительной капелью и треснула, открывая путь стремительному ветру. Он вырвался так, что чуть Жарусю не снес! Вырвался, устремился вверх, в небо, к облакам к свободе!

— Ишь, как взвился! — покачала головой Жаруся, глядя вслед ветру. — Давай-ка вылетать отсюда. Только подправлю ландшафт! — она махнула крылом, расколотую глыбу засыпал снег. Подхватила Катерину, велела одеть невидимку и взмыла из пропасти.

— Не сердишься? — немного погодя спросила Катерина.

— На что, девочка? — ласково спросила Жаруся.

— Ну, наверное, это неправильно, то, что я его без условий отпустила… Ты летала, разведывала, а я…

— Глупенькая, я уверена была, что ты так сделаешь! — рассмеялась Жаруся, заложив крутой вираж, просто от радости и удовольствия полёта. — Предложила, чтобы ты сама могла выбрать! Это важно!

Катерина даже не стала выяснять, почему именно, она так обрадовалась, что Жаруся не сердится, что просто наслаждалась полётом!

— Я не понял, и где вы обе были? — стоило только Жарусе влететь в горницу, как из-за печи вышел Кот и строго воззрился на них.

— Тебе что, Катюша не сказала, что мы отлучимся? Или ты себе мозги зажевал? Летали за живой водой! — Жаруся тряхнула крыльями и два пёрышка, которые закрывали изображения на зеркальце и блюдце, незаметно вернулись в её оперение.

— Если ты летала с радостью моей туда, так зачем перья свои налепила мне на зеркальце? Ай! За что? — взвыл кот, прикрывая лапой макушку, куда его Птица клюнула.

— Я? Я налепила перья? Да как тебе не стыдно? Я никогда ничего не леплю, тем более мои драгоценные перья! И вообще исключительно чистоплотна! Ты что? Решил, что мои пёрышки как твоя шерсть по всему Дубу летают? — Жаруся развлекалась от души.

— Да вот же! Вот! Хорошо ещё Бурый не видел! Степана пока учит! — Кот тыкал толстой лапой в сторону абсолютно чистого и сверкающего зеркальца. — Не понял… Тут же было перо! Жаруся! Ай! Ты же уже меня клюнула!

— Тот раз был за подозрения, а этот — за исключительно гнусные наговоры!

Катерина посмеиваясь, ушла к себе, а после ужина, пользуясь тем, что Степан после тренировки валился с ног, и норовил уснуть за столом, Кир недалеко от него ушел, Бурый пытался сообразить, какие ещё навыки им ещё можно передать, а Жаруся и Баюн продолжали обмениваться исключительно увлекательными колкостями, решила немного подышать свежим воздухом. Её вызвался проводить Сивка.

— Ты какая-то задумчивая. Всё в порядке? — cпросил Сивка.

— Да, просто не знаю, смогу ли я сделать так, чтобы меня выслушал хозяин Причудья?

— Мне кажется, что сможешь! — Сивка мягко коснулся носом прядки на Катином виске. — Не переживай.