И далеко, и близко

— А… А что делают в отпуске? — осторожно уточнил Волк.

— Всё! Всё, что хотят! Вот ты сейчас что хочешь?

— Я? — Бурый призадумался. Давненько у него такого не было… Задумываться о том, что он хочет! А в самом деле, что? — Я бы… Я б полетал. С тобой! — решил, наконец, Бурый. — А ты? Ты, может, не хочешь? — тут же смутился он.

— Да я мечтаю об этом! Давай только что-нибудь съедим! И полетели! — Катерина раскинула руки и покружилась по комнате, по теплому, чистому полу, по озерцам солнечного света на них. — Бурый, я так счастлива! Я, по-моему, сейчас сама взлечу!

— Взлетишь, конечно! От истощения! Ты вот когда последний раз ела? — Волк сразу озаботился и начал носом подталкивать Катерину к двери. — То-то я тебя несу, и думаю, что ты какая-то как пушинка…

Они летали долго, так долго, что успел настать вечер, а потом и ночь, когда они вернулись, и Дуб гостеприимно распахнул дверь, казавшуюся пятном света в темноте. Катерина уснула прямо в горнице на лавке, где лежала россыпь подушек, а Бурый в полном и блаженном ничегонеделании вытянул лапы на полу, и рассматривал дубовый потолок, словно его первый раз видел. Периодически переводил взгляд на Катерину и вздыхал.

— А чего ты так лежишь, не спишь, как вы это делаете, а просто лежишь? — Ярик не мешал им, когда они летали, а потом всё-таки не выдержал и просочился следом в Дуб.

— Хорошо мне! Жалко время на сон тратить! — подумав, ответил Бурый. — Кто же знал, что может быть так хорошо!

Ярик примолк, долго обдумывал слова Волка, а когда у него назрел новый вопрос, обнаружил, что Бурый всё-таки уснул. — Жаль, не спросил… А хорошо, это когда тебя любят или когда любишь ты? И вообще, что же это такое?

Отдыхали несколько дней, потом полетели навестить стаю. Там решили немного задержаться. Катерина радовалась, когда видела, как охотно Бурый общается со своими. В один из дней он с Серым и молодыми волками отправились на охоту, а Катя осталась с Варной.

— Ты вернула Бурого… — Варна знала, что такое каменная пыль, и до сих пор не могла поверить, что сын жив! — Как же хорошо, что ты справилась! Я так его люблю!

— Я тоже, очень! — Катерина помялась, ей хотелось задать вопрос, который её периодически мучил. Ну, не у Бурого же спрашивать о такой щекотливой теме! — А можно спросить?

— Конечно! Что угодно! — разрешила Варна. Ей самой страшно хотелось поболтать. Ну, не может же она со стаей сплетничать, а ей ведь тоже иногда хочется!

— А вот Бурый… Он всё время со мной. Я помню, что ты говорила, он однолюб, и Вьюгу не забудет, но… Не может ли такого быть, что ему кто-то понравится? Ну, вот мне сейчас понравился один человек… А вдруг и ему? Может, ему надо чаще бывать в стае, чтобы он мог общаться с волчицами?

Варна хмыкнула. — Как ты думаешь, сколько ему лет?

Катерина развела руками. — Понимаю, что много, а сколько… Не знаю! Он иногда может быть таким… Седым… — она удивленно покосилась на Варну, которая пододвинулась к ней поближе и почти беззвучно шепнула ей на ухо. — Да ладно?

— Ну, да! Я-то точно знаю, сколько лет моему сыну! — Варна так просто об этом говорила, словно речь шла не о годах, а о минутах! — Так вот, когда драконы, которых ты прогнала, сгубили его отца, Бурый был малышом, одиннадцатилетним щенком, а мне было всего-то четыреста семнадцать лет! И я с тех пор одна! Посчитай сама, сколько уже лет одна!

Катерина стремительно прикинула в уме и уважительно глянула на волчицу.

— И мне ни разу не понравился ни один волк! Хотя желающих стать рядом было предостаточно, поверь мне! — Варна вздохнула. — Это уже навсегда, понимаешь? Я люблю и помню мужа и он у меня один! Мне другого не надо! И я понимаю Бурого. Если он кого-то встретит, ну, всякое на свете бывает, — Варна с сомнением покачала головой, удивляясь непостоянному и странному свету. — Если встретит, осуждать его я не буду, но очень удивлюсь! — она вздохнула. А Катя, поражаясь сама себе, вдруг несмело коснулась её плеча и погладила. Трудно, наверное, остаться одной, да ещё отвечать и за своих детей, и за целую стаю, да еще всего-то в четыреста семнадцать лет, которые судя по всему, для сказочных волков серьёзным возрастом не являются!

Варна недоуменно оглянулась и замерла от странного ощущения какого-то удивительного золотого тепла там, где её шерсти касалась рука слабой и такой юной названной сестры Бурого.

— Тепло! От тебя тепло. Вот он и отогрелся. Даже мне тепло! — вздохнула Варна, и придвинулась чуть ближе к Катерине. — Ещё погладь! — шепнула она, положив тяжеленную голову Кате на плечо. — Только никому не говори!

— Ни за что! — серьёзно пообещала сказочница, проведя ладонью по густой волчьей шерсти.